Последнее испытание (СИ)

Все обратили внимание на редкостно криминальный вид экипажа, даже по меркам сурового XVII века. В команду набрали висельников, пиратов и каторжников, пообещав помилование после недолгого рейса с рептилиями.

Фрегат «Раджив», флагман французского военного флота, выполнил функцию простого буксира, вытащив галеон в Индийский океан. Там «Месета» подняла паруса и своим ходом двинулась на юг, к Мадагаскару.

Снова крупный план, лица уголовников на шканцах, перевод диалогов. Они оживились, страх перед ящерами поутих, между собой совещались, как угонят галеон после высадки хвостатых, а потом… Потом будет видно.

Второй эпизод вернул зрителей в кошмарное утро 15 октября. Среди обгорелых и погнутых двухдюймовых орудий западного отряда бродили четверо ящеров. У них не было ни легких скафандров, ни бластеров. В лапах наганы и у двоих винтовки, явно трофейные. Четверка проверяла, выжил ли кто-либо в бойне, и делово добивала раненых.

Покончив с зачисткой и угробив не менее сорока человек, зверьки отловили четырех лошадей, привязали их к орудиям и занялись не менее интересным делом. Отбирая трупы с уцелевшей нижней частью, снимали с них сапоги и брюки, отрубали ноги, от ног отделяли голени. Те части, что мясник назвал бы окороком, аккуратно увязывали и вешали на коней. Утомившись, заготовители продуктов сели перекусить. Камера крупным планом и со звуком запечатлела, как свальд отрывает руку английскому артиллеристу, скидывает рукав как кожуру, сочно вгрызается в плоть, чавкает, брызгает кровью и облизывается.

Снова изумрудная синь Индийского океана и корабль на всех парусах с людоедами на борту. Закадровый голос Олега:

– Давая обещание врагам, что отпущу их с миром, я не видел эту сцену. Ее снял Мохаммед Аман, сидя в пяти километрах с полностью разряженным скафандром, убитым другом на руках и чувством полного бессилия что-либо сделать с тварями. Теперь исправляю оплошность.

Жук-шпион взмыл с реи галеона и показал «Раджив». Все три башни главного калибра развернулись к паруснику. Одного попадания хватит выше крыши, но фрегат дал залп и спустил катер. Моторное суденышко сделало петлю вокруг места, где плавали обломки, с борта раздалось несколько очередей. Снова закадровый голос:

– Подземные тоннели мы обследовали всеми доступными методами. Считаю, что больше свальдов на Земле-2 нет. Если кто-то считает нужным упрекнуть меня в уничтожении целой колонии разумных существ и нарушении обещания, прошу. Но, учтите, я сам принял это решение и никого не втянул разделить за него ответственность. Спасибо за внимание.

Часть восьмая. 36-40

36. Земля — 2. 30.10.1672. Иерусалим

Разглядывая стены одного из древнейших городов мира, о котором Олег вытянул массу нужной и ненужной информации из сервера Миссии, он не мог понять, как на мизерном пятачке земли площадью менее одного квадратного километра произошло столько исторических событий, уместилось множество памятных мест различных культур и сплелось огромное количество неразрешимых противоречий.

Иерусалим – место, где все условно, относительно, но при этом считается абсолютным и незыблемым. Гора Сион – это, возможно, мелкая возвышенность на юге города. Но евреи называют так целую зону, включая храмовую гору. Конкретно, что же такое Сион и где он точно находится, не знает никто, зато есть масса людей, готовых умереть за свое понимание Сиона и его место в мире.

Слово «гора» применительно к Иерусалиму носит комический характер. «Гора» Голгофа, место распятия Иисуса, самая известная складка местности в мире, всего-навсего маленький холмик, чуть выступающий над поверхностью. За 2300 лет с предполагаемой даты распятия до начала Миссии библейские археологи Земли-1 нашли не менее семи мест возможной казни Спасителя. Слово «Голгофа» переводят как «лобное место» и как «лысая гора». Но в пределах старого Иерусалима гор нет вообще. Перепад высот, если за нулевую отметку брать узкие, словно вырезанные ножом овраги за пределами городских стен, и Храмовую гору, менее двухсот метров. Все возвышенности еврейской столицы измеряются единицами и десятками метров, они гораздо меньше 130-метрового парижского холма Монмартр. Его ни один, даже самый тщеславный парижанин не обзовет горой.

Олег особенно умилялся, узнав, что находились малограмотные, но очень уверенные в себе люди, утверждавшие, что библейский Иерусалим стоял на берегах Босфора, а на месте «традиционного» до XIX века ютилась невзрачная деревенька. Посмотрели бы они на эти стены, построенные в начале XVI века, когда осадная артиллерия еще не имела решающего значения при штурме города, и убедились, что город гораздо древнее, даже не ступая в него ногой. А потом отправились верхом на ослике, как Святое семейство, с берегов Босфора в Египет через Анатолию, Ливан и Палестину. Трудно судить о прошлом из мягкого кресла в своем кабинете, разглядывая из окна современную израильскую столицу, поглотившую пригород Тель-Авив на западе и обогнувшую высохшее соленое озеро на юго-востоке.