После всех этих лет

— Что, если у Ричи была связь со Стефани, но в один прекрасный момент он сказал ей, что надо все прекратить, пока ни я, ни Картер ни о чем не догадались? Что, если он сказал ей, что приближается двадцать пятая годовщина его свадьбы, что он должен быть безупречен, и им обоим стоит пока залечь на дно? Ричи был бы не Ричи, если бы он просто сказал правду: что он влюбился в другую женщину. Я думаю, Стефани больше никогда его и не увидела. Конечно, она встретила его на приеме по случаю нашей годовщины, но не могла устроить ему сцену, даже когда видела, как он танцует с женщиной, с которой у ее мужа был роман — с Джессикой Стивенсон. Неужели вы думаете, что она не почувствовала себя смертельно оскорбленной?

Стефани бросила на меня взгляд и улыбнулась Гевински.

— Это смешно. Смешно, — повторила она для Касс.

— Или вы думаете, она не знала, кто такая Джессика Стивенсон? Спросите у доктора Тиллотсона, — предложила я. — Он расскажет о своем романе. Кстати, он поддерживает с Джессикой отношения до сих пор. Если он будет отрицать это, можете спросить у самой Джессики. Она не из тех, кого называют честными, но она должна будет сказать правду — слишком многие были в курсе их взаимоотношений.

Гевински ослабил галстук, и расстегнул воротник рубашки.

— На следующий после приема день, — я обратилась прямо к Стефани, — когда я позвонила тебе и сказала: «Стефани, приди, пожалуйста. Ричи бросил меня. Он хочет жениться на женщине из его фирмы. Ее зовут Джессика Стивенсон». Ты не почувствовала себя оскорбленной?

— К черту ее! Сделайте что-нибудь, — она повернулась к Гевински.

— Миссис Тиллотсон. У нее два пистолета. Спокойней!

У меня в голове стучало. Ноги горели. Я пыталась сбросить с ног туфли. А если мне придется убегать снова? И даже, если я найду для этого силы, куда мне бежать?

Резкий стук в дверь заставил всех нас вскочить. Мы трое смотрели на Гевински.

— Сержант, — произнес низкий мужской голос.

Я направила пистолет на Гевински, но он посмотрел на дверь.

— Тернер? Это ты?

— Да.

Он закрыл глаза и заложил руки за спину.

— Я занят. Дай мне несколько минут.

— Хорошо.

— Муж пришел домой?

— Еще нет.

— Постучи, когда он придет.

Он подождал, пока стихнет звук шагов.

— Миссис Мейерс, миссис Тиллотсон — адвокат. Она может сказать вам, что все, что вы нам рассказываете, это… разрозненные факты, которые не будут иметь большого значения в глазах суда.

Стефани попыталась изобразить улыбку.

— Даже если вы сможете увязать их в логичную историю, в чем я сильно сомневаюсь, то это будет таким слабым доказательством, таким незначительным, что прокурор, я уверен, будет просто смеяться над этим.

Он изобразил истеричный смех окружного прокурора.

— Я прав, миссис Тиллотсон?

— Вы правы, — Стефани была слишком хорошо воспитана, чтобы попытаться как-то обольстить его, но она послала ему улыбку, но не слишком пылкую, чтобы просто показаться искренней и благодарной.

Несмотря на это, именно в этот момент я почувствовала, что атмосфера в комнате изменилась. И думаю, это почувствовали все. Это не означало, что Гевински начал верить мне, может, я просто разрядила обстановку, описывая особенности приготовления бриошей. И это не означало, что он понял, что Стефани лжет. Это означало просто, что в нем зашевелилось любопытство. Даже если бы у меня в руке больше не было пистолета, он бы продолжал слушать меня.

— Итак, вы говорите у вас есть убедительная версия?

— Есть.

— Давайте.

— Я провела собственное расследование. Я могу представить вам его результаты.

— Соединяя разные детали в единое целое, — внезапно вставила Касс.

— Она заведующая кафедрой английского языка и литературы, — пояснила я Гевински.

— Я уже имел несколько бесед с доктором Хигби, — ответил он. — Я знаком с ее манерой выражаться. Давайте ваши результаты.

— У Стефани был роман с моим мужем. Я не знаю, когда он начался, но в феврале он был в самом разгаре. Она убегала из дома по вечерам, заявляя, что она бегает со своей подружкой — адвокатом Мэнди. Она призналась нам с Касс, что Мэнди она выдумала.

— Ричи обычно оставлял свою машину, там, где ее обнаружили. Может они занимались любовью прямо в машине, что, знай моего мужа, вполне допустимо, но зная Стефани, вряд ли. Вероятнее всего, они забирались в ближайший мотель.

— В один из тех на Нозерн-Булвар, без сомнения, — добавила Касс. — Ни один нормальный человек не ляжет на их простыни.

— Не сомневаюсь, что если вы спросите кого-нибудь в тех мотелях, они вспомнят и внешность Ричи, и его машину, — сказала я Гевински. — А если вам повезет, то, может кто-нибудь вспомнит и Стефани.

— Ты насмотрелась слишком много детективов, — фыркнула Стефани.

— Второсортных детективов, — поправила я ее. — В любом случае, в апреле фирма Ричи переехала в другое здание в Санта-Фе. У меня был завал на работе, и я не смогла пойти на прием. В тот вечер он влюбился в Джессику. Он влюбился в нее по уши. Все без исключения это утверждают. Таким образом, зная дату переезда, можно определить, когда Ричи порвал отношения со Стефани.