После всех этих лет

Послушайте меня внимательнее. Бриоши — это французское блюдо. Обычно их делают маленькими, размером с небольшую чашечку, с небольшой завитушкой теста наверху. Они подаются к завтраку.

Рози, — попыталась остановить меня Касс.

Я обнаружила тело Ричи около половины четвертого утра. Ты, — я обратилась к Касс, — была у меня где-то в четверть седьмого, после того, как сержант Гевински допросил меня. Ты встретила Стефани и Маделейн, чтобы пойти на прогулку, но, узнав, что случилось, отправилась прямо сюда. Примерно через час ты ушла, так как тебе надо было в колледж, но я все еще была не в себе.

Да.

Поэтому, немного позже, около половины девятого или девяти я поднялась на склон. Я надеялась, что смогу немного прийти в себя у Стефани.

Я повернулась к Гевински.

— Но прежде чем я пошла туда, я увидела двоих ваших подручных. Как вы их там называете?

— Эксперты, — промямлил он.

— Так вот. Они замеряли следы от шин около машины Ричи. Они сосредоточили все свое внимание на «ламборгини», хотя там были и другие. Проверьте — вы убедитесь, что там были, отпечатки двух разных типов шин.

Он кивнул, не выразив удивления, что я перевела разговор на следы от шин. Я знала, что он действительно уже разговаривал об этом со своим начальством и Винни.

— Одни следы принадлежали «ламборгини», это были шины «пирелли». А другие шины были «мишелин», которые могли принадлежать любой из дорогих машин: «ягуар», «мерседес», БМВ.

Стефани прочистила горло:

Такие машины имеются почти во всех усадьбах. У Касс и у меня БМВ, у тебя…

Это не диалог, Стефани, — это монолог, — я снова взглянула на Гевински. — У меня появилась идея. Когда вернется домой доктор Тиллотсон, попросите кого-нибудь из ваших экспертов проверить его «мерседес» — и ее БМВ. Следы от шин так же уникальны, как отпечатки пальцев. Вы увидите, что у одной из их машин шины «мишелин», те самые, которые оставили следы около машины Ричи. Назвать чьи?

Касс была на моей стороне. Она с трудом сдерживалась, чтобы не кивать при каждом моем слове.

Миссис Мейерс, — осторожно начал Гевински. — Это довольно интересно. Но что из этого? Никто из них не подъезжал к вашему дому той ночью, не так ли? В деле вашего мужа был найден нож. Были следы или нет, только вы двое находились в доме той ночью.

Сержант, и вы, и я знаем, что Тиллотсоны оба заявили, что они ничего не знают о том, что произошло той ночью. Но, если одна из тех машин остановилась рядом с машиной Ричи, это значит, что кто-то из них лжет. Не находите ли вы, что это весьма любопытно.

Гевински не ответил. Стефани надула щеки и затем медленно выпустила воздух. Я ждала, что она начнет защищать себя, но она просто продолжала тяжело дышать, обливаясь потом.

Гевински, скрестив руки, положил их на грудь.

— И какое это имеет отношение к французским булочкам?

Успеем. Сначала, позвольте, я расскажу вам, что произошло, когда пришла сюда тем утром. Дворецкий Гуннар, он норвежец, открыл мне дверь. Он не владеет английским, но он впустил меня, услышав имя Стефани. Чуть позже его жена Ингер принесла бриоши.

Так, — сказал Гевински.

Это еще не все. Что случилось с Гуннаром и Ингер, Стефани?

Они уволились. Я же говорила тебе, они уволились.

Когда.

— Не помню.

— Это произошло всего неделю назад. Это было в день убийства Ричи? Или на следующий?

Гевински поглядел на Стефани, но пока не так, как мне хотелось бы.

— Не могу точно сказать вам, — ответила она ему. — Они нашли другую работу, им там больше платят, чем могли себе позволить мы. Они собрались и уехали, — она подалась немного в сторону Гевински. — Я не увольняла их. Она пытается представить это так, как будто это часть преступного заговора, но это всего лишь обычное явление. Слуги приходят и уходят. Гуннар поставил меня перед свершившимся фактом. Они увольняются. Я согласилась.

Она выглядела такой разумной и такой благопристойной, что Гевински глянул на меня так, будто я была идеологом заговоров и пыталась связать имя Стефани Тиллотсон с Ли Харви Освальдом.

Как фамилия Гуннара и Ингер? — спросила я ее.

Не знаю, — бросила Стефани. — Олсен? Йенсен? Как-то так. Спроси Картера.

Он выписывал чеки? — поинтересовался Гевински.

Обычно мы платили им наличными. Так им было удобнее. Но я уверена, Картер знает.

В случае, если он не знает, — вставила я, — мы сможем выяснить это в бюро по найму. Кловерлиф? Кловердейл?

Стефани не разозлилась — напротив, она с такой готовностью кивнула, что Гевински, похоже, совсем запутался.

— Я тоже пользуюсь этим бюро. Не могли бы вы позвонить туда и проверить, уволены ли они? — спросила я Гевински. — Я думаю, она выставила их. Может, они что-то видели!

— Я позвоню туда, — заверил он меня. — Обещаю.

Но в тот момент у меня было два пистолета, а у него ни одного.

Французские булочки? — напомнил он.

Бриоши? Да. Когда я пришла к Стефани, она сказала, что специально для меня приготовила бриоши.

Это замечание, похоже, не вызвало замешательства за столом.