После ссоры

Иду по кампусу и в пятый раз слушаю голосовое сообщение Тессы. В ее словах я чувствую горе и огорчение. В каком-то извращенном смысле я этому рад, я рад слышать страдание и невероятную грусть в ее плачущем голосе. Я хотел знать, чувствовала ли она себя такой же несчастной без меня, как я без нее, и вот доказательство, что так и было. Я знаю, что слишком быстро простил ее за поцелуй с этим придурком, но что еще мне было делать? Я не могу без нее, и мы оба натворили всякой безумной хрени, не только одна она.

В любом случае это его вина: он знал, какой чертовски уязвимой она окажется после нашего разрыва. Этот ублюдок знал об этом, он видел, как она плачет и все такое, а потом взял и поцеловал ее через неделю после того, как она ушла от меня? Что за подонок готов пойти на такое?

Он воспользовался ее состоянием, состоянием моей ранимой Тессы, и я этого так не оставлю. Он думает, что он такой умный, что вся эта хрень сойдет ему с рук, но больше такого не будет.

– Где Зед Эванс? – спрашиваю я в естественнонаучном корпусе у невысокой блондинки, сидящей рядом с деревом.

Какого хрена посреди этого идиотского здания растет такое огромное дерево?

– В биологической аудитории, номер двести восемнадцать, – неуверенным голосом отвечает она.

Наконец, нахожу аудиторию 218 и открываю дверь, не раздумывая о том, что пообещал Тессе. Я и не собирался оставлять его в покое, но теперь, когда я услышал, как жутко расстроена она была в тот вечер, его ждет нечто намного более серьезное.

Все помещение заставлено ящиками с растениями. И кто захочет зарабатывать на жизнь, занимаясь такой хренью?

– Что ты здесь делаешь? – Я слышу его голос, еще не успев увидеть его.

Он стоит возле большого ящика, или хрен пойми чего, и когда он отходит, я подступаю ближе.

– Не строй из себя чертова идиота, ты прекрасно знаешь, что я здесь делаю.

Он улыбается.

– Нет, извини, я не знаю. Изучение ботаники не предполагает наличие способностей к ясновидению.

Он прямо издевается надо мной, сдвигая наверх эти дурацкие защитные очки.

– У тебя правда хватает наглости относиться к этому с самодовольством долбаного засранца?

– К чему?

– К Тессе.

– Я вовсе не веду себя как засранец. Это ты дерьмово с ней обращаешься, так что нечего злиться, если после этого она бежит ко мне.

– Ты правда такой тупой, чтобы связываться с тем, что принадлежит мне?

Он отступает и проходит вдоль ряда цветов напротив меня.

– Она тебе не принадлежит. Она не твоя собственность, – возражает он.

Я протягиваю руку над ящиками с цветами и хватаю его за шею – а затем дергаю на себя, разбивая его лицо о металлическое заграждение между нами. Слышится резкий хруст, и я сразу понимаю, что случилось. Он поднимает голову и кричит: «Ты мне, на хрен, нос сломал!», пытаясь вырваться из моей хватки, и надо признать – крови на лице у него столько, что это и правда меня немного тревожит.

– Несколько месяцев подряд я все повторял тебе: держись, на хрен, подальше от Тессы, но что же ты делаешь? Ты целуешь ее и укладываешь спать в своей чертовой кровати! – Я подхожу ближе, чтобы снова схватить его.

Он прикрывает рукой сломанный нос, из которого хлещет кровь.

– А я уже говорил, что мне насрать на твои гребаные угрозы, – орет он, приближаясь ко мне. – Ты только что сломал мне нос, черт возьми! – снова кричит он.

Тесса, на хрен, убьет меня за это.

Мне надо сейчас же уйти. Он заслуживает еще, но она будет в ярости.

– Ты поступил со мной куда хуже, ты все продолжал приставать к моей девушке!

– Она не твоя девушка, и я еще даже не начал приставать к ней.

– Ты что, блин, серьезно мне сейчас угрожаешь?

– Не знаю, а ты как думаешь?

Я делаю еще один шаг вперед, и он, к моему удивлению, бросается на меня. Он бьет кулаком мне в челюсть, и я отшатываюсь назад, врезаясь в деревянный ящик с растениями. Они падают на пол, и когда я возвращаю равновесие, он опять яростно кидается на меня, но на этот раз у меня получается блокировать удар и увернуться в сторону.

– Ты ведь считал меня слабаком, да? – На его лице появляется безумная кровавая ухмылка, и он подходит ко мне ближе. – Думал, что это ты такой крутой? – Он смеется, сплевывая кровь на белый плиточный пол.

Я хватаю его за ворот лабораторного халата и толкаю в ящики с растениями – вместе с ними мы оба падаем на пол. Я забираюсь на него. Краем глаза замечаю, как он поднимает руку, но не успеваю понять, что происходит. Он разбивает небольшой горшок о мою голову.

От резкого удара перед глазами все плывет, и я быстро моргаю, чтобы восстановить зрение. Я сильнее, но он, похоже, умеет драться лучше, чем я мог подумать.

Но я не позволю ему одолеть меня, ни хрена подобного.

– Я все равно уже трахал ее, – выдавливает он, когда я хватаю его за волосы и бью головой об пол.

В этот момент мне просто насрать, убью я его или нет.

– Нет! – кричу я.

– Да, трахал, она хороша… и такая уз-зкая, – сдавленным и неровным голосом, полным злобы, говорит он.

Я все еще держу его за голову.