После потопа

Повсюду торчат пни срубленных деревьев. Землю сплошь покрывает густая трава и кусты. На дороге такое столпотворение, что прохожим не разойтись. Вот старик врезался в двух парней, которые тащат каноэ. Вот женщина подталкивает вперед детей. Одежда у всех грязная и рваная. Когда столько народу живет друг у друга на головах, повсюду царит такая вонь, что с непривычки мутит. В портах редко встретишь детей младше Перл, и Яблоневый сад не исключение. Опять растет младенческая смертность. Люди на улицах поговаривают о том, что, если так и дальше пойдет, скоро мы все вымрем. Обсуждают, как восстановить нормальную жизнь.

Кто-то сбил одну из корзин Перл с шеста. Я выругалась и быстро собрала рыбу с земли. Мы прошли мимо торгового дома и салуна, обогнули рынок под открытым небом. В воздухе стоит запах капусты и свежесобранных фруктов. На окраинах городка теснятся хижины. А мы забирались все выше и выше. Нам нужна палатка Беатрис. Хижины кое-как сколочены из деревянных досок, собраны из кусков металла или камней, сложенных друг на друга, как кирпичи. Во дворе одной из хижин на земле сидел маленький мальчик и чистил рыбу. На шее ошейник, от ошейника тянулся поводок, обвязанный вокруг металлического шеста.

Мальчик посмотрел на меня в ответ. На спине, будто темные цветы, проступали синяки. Тут из хижины показалась женщина и застыла в дверях. Скрестила руки на груди, уставилась на меня. Я отвела взгляд и поспешила дальше.

Палатка Беатрис на южном склоне горы. Из-за нескольких секвой ее не разглядишь. Беатрис рассказывала, что ревностно оберегает свои деревья от воров. Иногда просыпается по ночам от ударов топора и сразу хватается за дробовик. Но недавно Беатрис призналась мне, что у нее осталось всего четыре патрона.

Мы с Перл присели на корточки и сняли шесты с плеч.

– Беатрис! – позвала я.

Сначала никто не ответил. Я уж испугалась, что палатку занял кто-то другой, а что стало с моей подругой, так никогда и не узнаю.

– Беатрис!

Но тут она выглянула из палатки и улыбнулась.

Беатрис по-прежнему заплетает длинные седые волосы в косу, спадающую по спине. Лицо, потемневшее и загрубевшее от жизни под открытым небом, изрезали глубокие морщины.

Беатрис выскочила из палатки и сгребла Перл в объятия.

– Я уж вас заждалась, – произнесла она.

Беатрис переводила взгляд с меня на Перл, отмечая каждую мелкую черточку, каждую подробность. Конечно, она боится, что в один далеко не прекрасный день мы больше не приплывем к ней с рыбой. Точно так же я боюсь, что мы вернемся сюда торговать и найдем в палатке незнакомцев, а Беатрис исчезнет – поминай как звали.

Подруга обняла меня, потом взяла за плечи, отстранила и устремила на меня пристальный взгляд.

– Что такое? – спросила она. – Чую, что-то случилось.

– Беатрис, я узнала, где Роу. Нужна твоя помощь.

Глава 4

Палатка Беатрис – самое удобное место, в котором я бывала за прошедшие семь лет. С тех пор как мы с дедом перешли на водный образ жизни, про комфорт пришлось забыть.

На траве расстелен восточный ковер, посередине стоит журнальный столик, а на койке в углу лежат сразу несколько стеганых одеял. В дальней части расставлены корзины и ведра, в которых чего только нет: мотки бечевки, яблоки, пустые пластиковые бутылки.

Когда мы вошли внутрь, Беатрис сразу засуетилась, забегала: ни дать ни взять хлопотливый жук. Беатрис худая, но жилистая, и очень проворная. На ней длинная серая туника, широкие штаны и сандалии.

– Потом обсудим. Дело прежде всего, – объявила Беатрис и сунула мне в руки жестяную кружку с водой.

– Ну, Майра, что привезла? – спросила Беатрис и заглянула в наши корзины. – Только рыбу? И все?

– У меня тут не один лосось, – ответила я. – Есть еще несколько палтусов. Хорошие, большие. Представь, какое здоровенное филе из этого красавца получится.

Я указала на самого крупного палтуса. Нарочно положила его на самый верх корзины.

– Значит, ни дерева, ни металла, ни шкур…

– Где ж я тебе шкуры возьму?

– Ты говорила, у тебя лодка в длину пятнадцать футов. Запросто можешь держать козу или даже двух. Куда как хорошо – сначала молоко, потом шерсть.

– В плавании со скотиной намучаешься. Козы в море долго не протянут, даже потомство дать не успеют. Нет, дело того не стоит, – возразила я.

Но особо оправдываться не стала. Пусть Беатрис поворчит в свое удовольствие. Ей это нужно. Так у нее проявляются материнские чувства: сначала поругать, потом утешить.

Беатрис наклонилась и стала перебирать рыбу.

– Зато кожу на палубе дубить проще простого. Целый день на открытом солнце.