После меня

— А ты уже так поступал раньше? — спрашиваю я. — С другими своими подружками?

Он колеблется, а затем поднимает на меня взгляд.

— Нет, — говорит он. — Никогда. Это было в первый раз.

Я тяжело сглатываю, зная, что он лжет. Перед моим мысленным взором появляется лицо Эммы после того, как он сломал ей челюсть. От него, наверное, пострадали подобным образом и другие девушки. Они просто побоялись об этом заявить.

— Тебе нужно обратиться к психиатру, Ли.

— Если нужно, то обращусь. Я сделаю все ради того, чтобы как-то выправить ситуацию. Я не хочу, чтобы наш сын в своем детстве видел то, что видел в детстве я.

— Он не будет этого видеть, — говорю я абсолютно спокойным голосом.

Ли поднимает на меня взгляд. Его лицо — уже не такое перекошенное, каким оно было только что.

— Мы поговорим позднее, когда я приду домой с работы. Я поведу тебя куда-то поужинать. Или же принесу еды, если ты слишком утомлена. Сделаю так, как ты захочешь.

Я, ничего не говоря, киваю. Он встает и целует меня в макушку.

— Такого больше никогда не повторится, — говорит он. — Даю тебе свое слово.

Я жду, пока услышу, как за ним закрывается входная дверь. Я уже ничего не могу делать быстро, но я, по крайней мере, могу сейчас заставить себя двигаться чуть-чуть быстрее, чем обычно. Я иду в нашу спальню и достаю из платяного шкафа свой чемодан. Я дала ему шанс, и он его не использовал. Он солгал мне, что такого раньше никогда не было, а затем пообещал мне, что такого больше никогда не будет. Я уверена, что он говорил такие слова и Эмме. И другим девушкам, которые у него когда-то были. Я впервые радуюсь тому, что видела в «Фейсбуке» те публикации. Они показали мне такое мое будущее, которое мне совсем не нужно. Они показали мне, что его слова ничего не значат.

Я не кладу в чемодан ничего из той одежды, которую мне купил он. Я упаковываю только те удобные вещи — лосины и футболки, — которые носила Джесс Маунт. Потому что я оставляю Джесс Гриффитс позади себя. Застегнув чемодан на молнию, я выкатываю его в коридор. Я бросаю последний взгляд на детскую комнату. В ней все выглядит тихим и мирным. Эта комната как бы ждет, когда в ней появится новый маленький обитатель. Ее красота, однако, обманчива. Что имеет значение — так это то, что лежит под поверхностью.

Я иду в ванную. Я быстренько приму душ и свалю отсюда. Мне необходимо смыть с себя свою боль и обиду, чтобы затем начать жизнь заново. Я снимаю домашний халат. Мой живот теперь уже такой огромный, что мне даже трудно залезать в ванну и вылезать из нее. Я уже в сотый раз жалею о том, что у нас тут нет душевой кабинки. Думаю, чтобы втиснуть в конструкцию этой квартиры дополнительную спальню, пришлось урезать площадь ванной комнаты. Я держусь одной рукой за край раковины, чтобы устойчивее стоять на ногах. Все, о чем я сейчас могу думать, — так это что я в данный момент нахожусь как раз в том месте, где это произойдет. Я нахожусь в том месте, где меня убьют. Я мысленно представляю себе, как это произойдет — произойдет через четыре месяца. Но пока «Г» все еще внутри меня. Там он — в безопасности. Оттуда его у меня никто не отберет.

Он бьет ножкой, как бы напоминая мне о том, что он и в самом деле там. Я подставляю лицо под поток теплой воды. И спрашиваю себя, что бы я делала, если бы не знала конца этой истории. Впрочем, тут все понятно. Я осталась бы здесь. Я поверила бы его обещаниям о том, что такого раньше никогда не было и что такое больше никогда не повторится. Однако у меня есть возможность заглядывать в будущее, а потому я должна этим воспользоваться. Я не хочу стать героиней трагической истории. Хотя я все еще люблю Ли — ну, в какой-то степени, — я знаю, что, если останусь здесь, мне придется расстаться с жизнью. Я знаю, что буду лежать вот здесь в луже крови и что меня обнаружит уборщица — несчастная девушка, которая и так уже видела за свою недолгую жизнь слишком много смертей. Я знаю, что Ли сумеет выйти сухим из воды и что растить «Г» будет он.

Именно поэтому мне удается игнорировать голоса, звучащие в моей голове и уговаривающие меня поверить ему и понять, что он тоже является жертвой. Они шепчут мне, что, возможно — всего лишь возможно, — я все это просто выдумала, потому что в силу каких-то причин пытаюсь уничтожить то счастье, которое преподнесла мне судьба.

Я слышу за дверью ванной какой-то шум. Входная дверь громко хлопает. Я выключаю душ, хватаю с вешалки полотенце и заворачиваюсь в него. А что, если это вернулся Ли? Что, если он понял, что я собираюсь от него уйти, и теперь попытается меня остановить? Я слышу шаги по покрытому ламинатом полу в коридоре. Но это шаги не Ли. Это шаги какой-то женщины. Шаги затихают. Я вспоминаю о том, что в коридоре стоит мой чемодан. Упакованный и готовый к тому, чтобы его отсюда забрали.

Некоторое время не слышно вообще никаких звуков. А затем раздается голос. Женский голос, произносящий мое имя с тревожными нотками.