После конца

Что было хуже – то, как люди склонили головы, прикрыв глаза, стоило двум добровольцам поднять тело над колодцем или то, как вышедший вперед Иосиф махнул рукой, давая сигнал действовать, сказать сложно. Странно, как в голову могут прийти самые нелепые воспоминания тогда, когда меньше всего ожидаешь.

Соня вспомнила картонку. Тогда, когда мир вокруг был прежним, они с соседскими ребятами бегали к грязной, но все равно любимой реке рядом с домом. Картонка, служившая крышкой коробки из-под обуви была любовно украшена цветами и разными пожеланиями. Как у самого настоящего лайнера. Они хотели запустить ее по течению, чтобы она уплыла далеко-далеко, возможно даже из города, в большой мир. А потом пришли ребята постарше и выкинули детское судно в воду, предварительно скомкав. Непонятно почему, но это Соня помнила, словно вчера наблюдала за тем, как с таким трудом сделанный кораблик постепенно тонет в мутноватой воде. И смех. Тех ребят, которых забавляли чужие слезы отчаяния и обиды.

Сейчас происходило то же самое, с той лишь разницей что вместо кораблика была Алиса, а вместо ребят постарше – те, кто свято верил, что такая жертва убережет их от заражения.

Пришлось слегка подбросить тело, чтобы перекинуть за край оголовка. Черная пыльная кофта раскинулась, открывая на всеобщее обозрение лицо девушки. Бледное, почти серого цвета. Мертвое. А потом она исчезла. Скрылась из виду, уже через пару секунд глухо приземляясь на твердое дно колодца.

Звук разрывающейся ткани, а потом и плоти наполнил висящую в воздухе тишину. Собаки затихли, получив желаемое. Как и люди, которые сцепили руки в замок, устремляя взгляд в небо. Их губы бесшумно шевелились, читая молитву. Наверняка не такую, как в Библии, но все равно сильную в успокоении чувств верующих.

И только пятеро растерянных ребят стояли под дулами взведенных орудий без возможности пошевелиться. Да и бежать им некуда. По крайней мере не сейчас. Только вот сделать это все равно придется. Соня не питала иллюзий в отношении Иосифа. Слишком умным был этот мужчина, чтобы оставлять потенциальную опасность в убежище, которое построил таким трудом. Понимал – они не согласятся остаться здесь. Но и отпустить просто так не может, местная религия не позволяет выпускать в прогнивший мир очищенные души. Значит, придется выбираться самим.

– Они убьют вас. Не сомневайтесь.

Он пришел ночью. Сел на край ямы, без всякого света. Сидел и смотрел на темные силуэты внизу, пытаясь разглядеть лица. Что удавалось с большим трудом.

– Тебе-то что? – усмехнулась Соня, откидывая голову назад. Единственное развлечение – перекидываться крохотными камушками со Стасом, пытаясь угадать кто не поймает первым. Ему тоже не спалось. – Или попрощаться пришел.

– Предложить помощь, – рука замерла, так и не бросив крохотную гальку. Взгляд метнулся наверх, но в тени невозможно было разглядеть лицо юноши. – Вы все равно попытаетесь сбежать. Если я помогу, ваши шансы возрастут.

– Откуда такое благородство? – вторил ей Стас. – Наверняка что-то нужно взамен.

– Верно. Возьмите нас с собой. Меня и Варю.

– Еще одна парочка спиногрызов, – покачал головой мужчина, обреченно начиная смеяться, чем и разбудил остальных. – Подумать только. С чего ты взял, что мы согласимся?

– У вас нет выбора. А у меня есть план. Все просто. От этого выиграют все.

– Почему сейчас решился? – голос Андрея заставил Соню вздрогнуть. Холодный, безжизненный, он и раньше не был щедр на эмоции, но сейчас словно стал бледной тенью себя прежнего. – Надоело смотреть на своего папашу и сестру.

– Заткнись, – сквозь зубы прошипел Серафим, сжимая деревянные прутья решетки.

– А то что? Ударишь? Застрелишь? Вперед, у вас это видимо семейное – унижать тех, кто заведомо не может дать отпор.

– Ты ничего не знаешь, так что не смей…

– Поверь, знаю, – оборвал его Андрей, садясь ровно. Короткий взгляд в сторону, туда, где раньше сидела Алиса и снова в стену напротив. Юноша наверху интересовал его в последнюю очередь. – И очень хорошо. Так что не рассказывай какого тебе было смотреть, подумай о том, что она все это чувствовала. И, возможно, чувствует сейчас.

– Андрей, не надо, – позвала его Соня, но тут же осеклась, стоило взглядам пересечься.

– Будешь защищать его? А что он сделал, чтобы помочь ей? Она его сестра, а он просто позволил их… преподобному трахать ее, когда вздумается. Считаешь это можно оправдать? Я вот не думаю…

– Я знаю! – резкий вскрик прекратил споры внизу, заставляя затихнуть. Крохотная капля, потом еще одна упала на плечо Сони. Слезы. – Я знаю… И отдал бы все, чтобы этого не было. Он ведь не всегда был таким. Раньше… когда мир был другим, мы жили счастливо. Черт, он даже в Бога не верил, всегда мама ходила в церковь и то только по праздникам. А отец… он пил. Не слишком много для алкоголизма, но достаточно, чтобы мы с опаской передвигались дома по ночам.

– Серафим…

– Да не мое это имя, хватит меня так называть!

Приехали.

– Тогда, как тебя зовут? – Соня решила начать нейтрально, чтобы помочь юноше успокоиться, собраться с мыслями. И это помогло.