После

Славян уехал, а я остался ждать, сидя на скамеечке и вытянув ноги. Что-то опять плечо разболелось так, что сил нет, сижу вот и массирую. Руку просто вбок поднять уже проблема. Некстати, как всегда некстати. Хотя что я себя обманываю? Болит часто, чем дальше, тем чаще и сильней, просто иногда это делу не мешает и терпишь, а иногда, вот как сейчас, когда не знаешь, как дальше дела пойдут. А хуже всего, когда во время самого действия прихватывает. Старый стал. Рано теперь люди стареют, заметно это, годы разрухи и выживания ни для кого даром не прошли, в том числе для тех, кто под боеголовки и даже радиацию не попал. Я всего избежал вроде бы, а все равно такое впечатление, что когда-то во мне каждую кость и сустав сломали, потом это срослось кое-как, а теперь напоминать о себе начало. Не только плечо, просто оно хуже всего себя ведет.

Какой вывод? Торопиться надо. Успеть как можно больше, пока еще могу, пока не разбил радикулит какой-нибудь, пока не отнялись ноги или даже вот эта моя левая рука. Просто торопиться, не терять времени, тем более что только мысль о том, что у меня есть миссия, предназначение, меня в этом мире и удерживает. А так, с тех пор как моих… устал я жить, короче. Совсем устал, хоть и очень быстро.

Тут в толпе на рынке лицо знакомое мелькнуло. Женщина. Шрам на лице и след ожога, уже едва заметный. Короткая стрижка, под мальчика. Точно, я ее видел тогда у КПП в Торжке, когда с колонной приехал, она вместе со мной стояла в очереди на регистрацию. А тут что делает?

Нет, понятно, что из Торжка сюда люди катаются, но она не из Торжка, она в очереди иногородних стояла и приехала со мной в одной колонне, от Данилова.

Интересно.

Я поднялся со скамейки, прошел чуть дальше, чтобы ее из виду не терять. Ага, а она не одна, с ней еще парень какой-то… за тридцать слегка, высокий, спортивный. Одет в распахнутую штормовку поверх футболки, серые новопошитые брюки с карманами на всех местах заправлены в чуть обрезанные кирзачи. На плече штатный солдатский вещмешок висит. Волосы темные, короткие, черты лица неприметные. А там она была одна.

Что они делают? Еду покупают, вон домашнего сыра им от круга отрезали, завернули, а парень его сразу в мешок свой убрал. Вместе живут, раз вместе еду берут? Но раз она одна там была, то он местный, получается? Или порознь приехали? В любом случае немного странно. Если бы не Маркел, который вот-вот выйдет, я бы за ними пройти попробовал. Посмотреть. Потому что какая-то цепочка связи Вышнего Волочка с остальным миром этому миру вредит. Кто-то же передает сюда информацию о медицинских перевозках, верно? И не из Торжка передает, а откуда-то из столицы, с Поволжья.

В Жигулевске теперь столица, рядом с большим бункером, вырытым под тамошними горами. И Тольятти не пострадал, оттуда как-то жизнь возродиться пытается, и сидит заодно там какая-то гнида, которая за долю малую бандам информацию сливает.

А как она это делает, кстати? Вот вопрос. Или план медицинских перевозок долгосрочный, можно сразу на год вперед продать? Или по радио, кодом каким-нибудь? Радиолюбителей хватает, им не мешают, а даже поощряют всячески… Потому как землей сообщения доставлять долго, разве что фельдкурьерской службой, которая на своих броневиках и самолетах «аннушках» туда-сюда носится. Или цепочка сложней? Куда могут копии тех же планов поставки отправлять?

Вроде и не наша работа, слишком далек наш Грязовец и от столицы, и от Вышнего Волочка, откуда банда в рейды выходила, но только ударило по нам. По мне. Ладно, эти двое на выход пошли, а из конторы мой проводник к Хану показался. Лишь бы Хароном не стал.

Ездил Маркел на белой «Волге», понятное дело, которую кто-то начисто вымыл, пока она стояла у рынка. Катался неторопливо, как бы давая чувствовать окружающим свой авторитет. Ну и ехать недалеко. Тут везде недалеко на самом деле.

– Хан вообще какой по жизни? – спросил я.

– Крученый. Но конкретный, если да – то да, если нет – то нет. – Маркел помолчал и добавил: – Не бздюме, беспредела за ним не водится. Смотри только, чтобы у вас за рыжье не прогон был, тогда не выломишься потом.

На перекрестке с Цнинской набережной «Волга» свернула направо и почти сразу остановилась у большого краснокирпичного трехэтажного особняка, перед которым собралось с десяток машин. Шестеро бандитов сидели на лавочках у подъезда, все вооружены автоматами, на груди «лифчики» с магазинами, в подсумках гранаты, хоть и одеты по гражданке.

– Фатерка неслабая, – вполне всерьез поразился я.

– Так и бродяга серьезный.

Маркел свернул к обочине, остановил машину, заглушил двигатель. Его узнали, так что никто из сидевших даже не дернулся, и только когда мы вылезли из салона, с нами поздоровались.

– Хан нас ждет, – пояснил Маркел и повел за собой в подъезд.

За дверью оказался довольно просторный вестибюль, где нас встретили еще трое бойцов. Один, самый немолодой из них, одетый в черную майку, из-под которой выпирали мощные, словно тросы, мышцы, остановил меня.

– Извини, братан, но волыны, перья и все такое тут оставить надо. Мы тебя не знаем, так что извини.