После

– Формируем. Только ОББ создать у тебя не получится в том виде, что ты привык. Разведвзвод пока туда перекидывают, с ними работай. У нас тут так принято.

– Я понял.

– И работай как начальник, не как опер. Времени у тебя мало, отдел должен начать работать. Главное, местных пофильтровать, кто во что был замешан и кто чем жил.

– Из одних местных нормальный отдел не создашь, – возразил я. – Там же милиции отродясь не было.

– От всех отделов района понемногу людей подкинем. Те «штирлицы», с какими ты там познакомился, тоже в отдел переходят, они там на многих материал собрали, долго в городе сидели. Ну и комендатура помогать пока будет. Дерзай, в общем, рассчитываем на тебя. Я тоже из оперов, к слову, а теперь вот так, и хозяйство, и политика, и личный состав пинками гонять. Кто-то же всем этим должен заниматься. Давай по плану пробежимся, надо заранее срабатываться.

У Максимова просидел часа три, разбираясь с планом, потом сходил к операм, пообщавшись с Сеней, который сообщил, что из райотдела еще четыре человека едет с нами. Потом скатался в часть, пообщался с Котовым, договорился о том, что поедем одной колонной. И уже оттуда поехал домой, заглянув по дороге на базар, потому что еды в доме нет, да и Васька, наверное, колбасы от меня ждет. Водку брать не стал, купил еды, папирос, пачку цикориевого кофе и две пачки чаю.

Когда подъехал к дому на Белинского, увидел возле него медицинскую «таблетку» с красными крестами и кучку людей, среди которых разглядел Лиду, жену Саши. Остановился рядом, вышел, спросил у нее:

– Что случилось?

– Сергеевна преставилась. Сердце, похоже. – Женщина тихонько плакала. – Пришла с работы и прямо в калитке упала, я из окна увидела. Пока звонить бегала, пока «Скорая»… скончалась, в общем.

Из калитки вышли двое с носилками, на которых лежало накрытое с головой тело. Загрузили в машину, та завелась и уехала, разбрызгивая лужи. Я покопался в сумке, вытащил оттуда ключи от грузовика, протянул Сашиной жене.

– Мужу отдайте, это ему грузовик, – показал я на «газон».

– Он завтра к обеду быть должен, – ответила она, машинально взяв ключи.

– Зайду тогда поздороваться. Вы пока положите дома, хорошо?

– Хорошо.

Во дворе все как и было, «луазик» стоит в дальнем углу, дверь в дом распахнута. Зашел, услышал горестный мяв. Нашел Ваську в комнате хозяйки, растерянно топчущимся у кровати. Все он понял, что случилось.

– Вот так, Вась, и ты осиротел, – сказал я, выкладывая продукты на стол. – Жалко Сергеевну, хорошая у тебя была хозяйка, земля ей пухом. Покормлю вот сейчас. – Я развернул колбасу и достал нож. – А потом… потом мы с тобой в Вышний вдвоем поедем, потому что ни у тебя, ни у меня никого в этом мире не осталось. Я буду там злодеев ловить, а ты мышей во дворе и масть держать среди окрестных котов. Так и будем жить.

За спиной раздались шаги, я обернулся. На пороге стояли две пожилые женщины, глаза у обеих от слез блестят.

– Здравствуйте, – сказала одна из них, – вы квартирантом тут будете?

– Квартирантом.

– А мы соседки, вещи пришли собрать, чтобы Наталью Сергеевну обрядить, значит. Не помешаем?

– Нет, что вы, проходите.

– Хорошо о вас отзывалась Сергеевна. Мы сейчас к батюшке пойдем, чтобы отпел покойную, так вы приходите.

Отпевают теперь не на третий день, а на следующий, а завтра я здесь еще буду. Поэтому сказал:

– Приду обязательно, спасибо. За чей счет похороны?

– Да соберем по-соседски, не беспокойтесь.

– И от меня тогда возьмите тоже. – Я полез в кошелек, набрал там сто рублей, протянул ей.

Она не отказалась, лишь поблагодарила.

– И котика мы заберем, – сказала вторая, показав на грустного Ваську.

– Котика я забрал уже, простите уж. Со мной поедет.

– Ну и хорошо, все к доброму человеку попал, – закивала она. – Хороший котик, с Сергеевной душа в душу жил.

– Я знаю. Но за него не волнуйтесь, все с ним хорошо будет.

К доброму попал? Может, и так. Только когда отпуск возьму, надо, чтобы кормил его кто-то, а я съезжу Семеныча зарезать. Вот тогда точно все, всех вывели.

Март, 2017 год.