После

Тихо вокруг, только собаки где-то брешут. Небо уже в закат раскрасилось, тучи разошлись, дождем не пахнет даже. И ветра нет почти. Так вот смотришь, и кажется, что вроде как даже нормальная жизнь кругом, и не было ничего, а все приснилось. И теперь ты проснулся, и дальше все будет хорошо. А про то, что ничего нормального не будет, думать не хочется.

– Это тебе, Василий, хорошо, – сказал я коту, выпустив дым в небо. – Как были тут все дворы твои, так и дальше будут. Статус-кво. Ладно, пойду я спать, что ли.

Хозяйка уже точно спит, в ее комнатку дверь закрыта, да и тихо в доме все время. Прошел к себе, закрылся. Подумав, достал бутылку водки, сдернул пробку, и просто приложился к горлышку на несколько глотков. Отломил от так и лежащей на столе колбасы кусок, зажевал. Может, так уснуть получится. Потому что как лягу, так все сразу и вспоминается. И как днем ни пытаешься жить, а к ночи все кошмары возвращаются. Не сны, настоящие кошмары, реальные.

2

Маленький походный будильник разбудил меня в восемь. Не открыв еще глаз, нащупал очки на полу у кровати, надел, потом оттуда же взял ковшик с водой, что с вечера приготовил, приложился, чуть не весь выпив разом. Поднялся, надел офицерские галифе, пошлепал на кухню горячей воды попросить. Сергеевны дома не оказалось уже, но к радости своей я на плите нашел кастрюлю если не с кипятком, то с еще вполне теплой водой. Набрав в тот же ковшик, вернулся к себе в комнату, достал из шкафа коробку с зубным порошком, щетку, мыло с помазком и бритву. Намылил физиономию, глядя в маленькое помутнелое зеркало, попробовал бритву. Можно еще бриться, хоть и дерет уже, но лезвий мало в запасе осталось, так что лучше потерпеть. Черт бы побрал эту «Неву», тупится почти сразу. Машинки вот я видел для заточки безопасных бритв, хвалит народ, но редкость. Найти бы такую.

После бритья одеколоном побрызгался, «Шипром», тем еще, со старых времен. Кожу защипало, но как-то легче стало, а то после такого бритья вся она огнем горит. Постричься надо бы, поищу парикмахерскую.

Когда Саша свистнул за воротами, я был уже одет и готов. И даже Ваське вареную колбасу дорезал и честно отдал. Едва я сел, «пирожок» тронулся с места.

– Поехали, сразу покажу машину, посмотришь.

– К платформе?

– Не, она в другом месте. Мужик из мародерской бригады, он ее себе взял, да поранился до гангрены, правую ногу отняли, водить теперь не сможет. Как раз продать решил, а тут ты. Так бы хрена она застоялась, забрали бы уже. На Демьяна Бедного поедем.

А, теперь понятней становится. Так я тоже удивился, что машина для бездорожья задержаться могла. Там, в Грязовце, такая же картина, легковушек вокруг много, да не нужны. Свой «уазик» я сам в рейде нашел, в гараже заброшенном, так потом и ездил, и то начальство несколько раз намекало, чтобы я его городу продал, но я упирался. Ссылался на то, что я на нем только по службе и гоняю на самом деле. Но бензин с города брал исправно.

– Не продал он ее еще?

– Не должен. Посмотрим.

Саша провез меня уже знакомой дорогой, но рядом с райотделом свернул правей. Проехали длинное старинное здание торговых рядов с вывеской «Универсам центральный», следом второе, уже двухэтажное, но закрытое.

– Универсам работает, что ли?

– Ага, мародеры снабжают. Там все подряд. Если мелочь какая нужна, то тебе туда.

– А оружейный есть?

– Есть, конечно, где его нет. Рядом с райотделом.

– А я не видел, был там рядом вчера, – удивился я.

– Дом, где сберкасса, другой подъезд.

– Не обратил внимания, спасибо.

Оружия много, куда больше, чем людей осталось, наверное. В нормальных городах им власть торгует обычно, все в бюджет идет. Как в том же Вышнем Волочке – даже не знаю.

– А что нужно?

– Патроны, может быть. Как с этим?

– Есть. И заводские, и передел. Передел дешевле, конечно, но сам понимаешь.

Патроны у меня есть, но не то чтобы очень много с собой. Все в одном рюкзаке тащу, сколько там унесешь на три-то ствола. Полезно знать.

Дорога обогнула бюст Пушкина на постаменте, вывела на мост через Тверцу. Там покрытие вообще кошмарным было, ям куда больше, чем асфальта. Да это и понятно, на мосту еще и вибрация, и снизу он промерзает. Теперь любой мост – чистый кошмар, и радуешься, что вообще на месте стоит. На том берегу показался ряд особняков, обшарпанных и грязных от сажи, затем опять потянулся частный сектор, утопающий в кустах сирени и заросший вдоль дороги старыми березами. И на дрова их, гля, не пустили. Впрочем, если тут торф всегда был, то им проще.

Пятиэтажек пятно, и опять частный сектор. Все маленькие городки средней полосы похожи друг на друга как две капли воды. Торжок еще древний, тут со старых времен попадается много, но если исключить, то разбуди тебя в таком городе, выпусти – нипочем не догадаешься, где ты сейчас есть.

Повернули несколько раз, выкатились на узкую улицу, похожую на Белинского, где живу, только без канав у обочин. Зато луж вдоль заборов со вчерашнего дождя хватает. «Пирожок» остановился у зеленого дома с забором из крашенного суриком железного листа, Саша сказал, глуша двигатель: