Посланники Нибиру

Запоминать пути.

Три правила Мейданы. Три закона истинного вора. Ну, или политика, каким он должен был стать по праву рождения.

– Ей, ты заснул, что ли? – кто-то бесцеремонно толкнул его в плечо.

Хаско оставил исследование корабля и мгновенно открыл глаза. Перед ним стоял, скрестив руки на груди старший помощник, скуластый и неприятный клириканец.

Хаско вопросительно смотрел на него, но не заговаривал первым.

– Хватит пялиться. Вставай, тебя ждет работа!

Креонидянин поднялся и с видом полной покорности направился за клириканцем. Он чувствовал раздражение Филина, наблюдавшего за ним через камеры. Уставившись себе под ноги, он усмехнулся – Инвар клюнул, он будет его проверять и выводить из себя, потому что нет большей глупости, чем опрометчивый гнев.

* * *

Девчонку привели к нему сразу после поимки.

Тщедушное тельце, подростковая сутулость, глупый цвет волос. Инвар Сабо брезгливо поморщился, продолжая разглядывать неловко ежившуюся под его взглядом дочь Теона. Не отвлекаясь от своего исследования, креонидянин протянул руку сопровождавшего девочку старпому, тот вложил в раскрытую ладонь небольшой плоский кристалл с начертанными знаками. Филин поцокал языком, поднимаясь из кресла в кают-компании, куда старший помощник приволок упирающуюся девочку:

– Разве ты не знаешь, что такие игрушки – не для маленьких. – Он умышленно сказал «маленьких», прекрасно осознавая, что девочка-подросток начнет спорить. Так и случилось, Семаль насупилась, шмыгнула носом и пробормотала:

– Ничего я не маленькая…

– Была бы взрослой, не стояла бы сейчас передо мной.

Филин подошел к ней ближе, присел на корточки, заглянув в глаза.

– Ты знаешь, кто я?

– Догадываюсь. Ты – террорист Филин.

– Умная девочка, – губы креонидянина расплылись в змеиной усмешке. – Долго не проживешь.

В глазах девочки возник вопрос, который, впрочем. сразу выплеснулся словами:

– Ты убьешь меня?

Филин кивнул, продолжая так же угрожающе улыбаться:

– Да… Но не сейчас. Сперва ты побудешь моей гостьей.

– В гости силой не водят, – девочка нахмурилась и опустили глаза.

Филин выпрямился, усмехнувшись:

– По-всякому бывает, уж поверь мне. – Подбросив на ладони кристалл судачи, он смерил девочку взглядом: – Только не забывай, гости должны быть веселы, так что, давай, развлеки меня.

Он вернулся к креслу и игриво рухнул в него, вальяжно закинув ноги на подлокотник и подперев голову кулаком. Семаль не шелохнулась.

– То есть как «развлеки», что я должна сделать?

Филин театрально скривился. Семаль, наблюдая за ним, отметила, что его можно было бы назвать красивым, если бы не отталкивающая улыбка и тяжелый, бесцветный взгляд, от которого бросало в дрожь.

– Ну я не знаю. Станцуй, спой песенку. Что ты умеешь?

– Я не умею ни петь, ни танцевать.

Филин сел прямо, упер локти в колени и, подавшись вперед, прошептал:

– Я могу выбросить тебя за борт…

– Не выбросишь. – Семаль поджала губы, продолжая настороженно изучать мужчину. – Ради того, чтобы выбросить меня за борт, ты бы не стал подбрасывать мне эту штуковину и выслеживать по галактике.

Она скользнула взглядом по все еще зажатому в руке Филина артефакту.

Креонидянин рассмеялся. Смех у него был тихим, почти беззвучным, а от того особенно жутким. Там смеялись в кино сумасшедшие.

– Ты умная девочка, чувствуется кровь твоего папаши… То есть развлекать ты меня не собираешься?

– Отец найдет меня. И тебе несдобровать…

Филин расплылся в язвительной усмешке.

– Я очень надеюсь, что твой отец найдет меня. А уж кому от этого станет хуже, мы еще посмотрим.

Семаль и раньше поняла, как сильно она ошиблась, не поверив отцу. Сейчас же, когда она в упор смотрела на нагловато ухмыляющегося убийцу, холодок пробежал между лопатками от осознания, в какую передрягу она попала – этот человек все рассчитал до мелочей, отец оказался прав во всем.

Филин тем временем небрежно и даже презрительно взмахнул рукой, в один момент потеряв интерес к пленнице:

– Уберите ее отсюда.

Старший помощник, который привел Семаль к Филину, схватил ее за плечо, но та вырвалась и бросилась на креонидянина. Она тянулась к кристаллу судачи, видела только его. И ослепла, едва приблизилась к Филину – тот одним ударом, легко сбил ее с ног, оттолкнув и отбросив в сторону с такой силой, что щуплое тело девочки пролетело через всю кают-компанию, словно мяч, ударившись о стойки столов и перевернув пару кресел. Она едва дышала, все еще не вернув возможность видеть и чувствовать – судорога сковала, скрутила внутренности. Девочка все еще хрипела, когда креонидянин неторопливо встал и подошел к ней. Присев на корточки, схватил за розовые волосы и потянул на себя, заставив взглянуть в глаза:

– Тебе все-таки удалось меня развлечь. За это я не убью тебя прямо сейчас. – Он ухмыльнулся и проговорил вкрадчиво, наслаждаясь страхом на дне светлых глаз девочки, ее сбившемся дыханием. – Не забывай, для моего плана мне достаточно, что твой отец думал, что ты в моих руках и надеялся, что ты живая. Ни одно, ни второе может не соответствовать истине.