Посланник судьбы

Фэйф стояла под ледяным душем, и ждала, когда вода остудит жар в ее теле, огонь в крови. Но все, чего она добилась, – покрытая мурашками кожа. Закрывая глаза, она видела Далтона, капли пота на его обнаженной груди, сильные руки, ласкающие ее. Ощущение было настолько реальным, что ей хотелось кричать от удовольствия.

Но в действительности ее окружала лишь пустота и неутоленное желание.

Фэйф тупо уставилась на струйки воды, сбегавшие по кафельной плитке из-под головки душа. Потом маленькие ручейки вливались в бурную реку, пенящуюся у ее ног, и исчезали в стоке.

Господи, как холодно! Но лишь снаружи, жар внутри ее не утихал по-прежнему. Фэйф застонала. Теперь у нее появились и звуковые галлюцинации. Ей показалось, что она слышит его голос, произносящий ее имя.

Когда занавеска вдруг скользнула в сторону, она вздрогнула и инстинктивно прижала руки к животу.

– Что случилось?

Возле ванны стоял Далтон, одной рукой держась за занавеску. На нем были лишь натянутые впопыхах джинсы. «Молния» была застегнута, но пуговица – нет. Фэйф вдруг подумала, что, будь он в своей кожаной куртке или полуодетый, как сейчас, Далтон излучал волны мужественности и сексуальности. Почему она не заметила этого раньше?

Фэйф сотрясала крупная дрожь. Она лишь стояла и смотрела на него, чувствуя, как огонь в крови разгорается все сильнее.

Далтона охватила паника. Она не двигалась, не говорила, просто стояла в ванне, обнаженная, дрожа под ледяными струями воды, ее кожу покрывали мурашки, и странно смотрела на него, не отрываясь.

Далтон выключил воду. Кран с горячей водой даже не был отвернут.

– Что случилось?

Он схватил с вешалки полотенце, накинул ей на плечи, вытащил ее из ванны и поставил перед собой.

– Скажи хоть что-нибудь! Не молчи! Схватив еще одно полотенце, он обернул им ее мокрые волосы, с которых стекали капли воды. Потом он взял ее лицо в ладони и заглянул ей в глаза.

– Ты же простудишься. Как ты могла забыть включить горячую воду?

Почувствовав тепло его руки на своей щеке, Фэйф очнулась.

– Я не забывала.

Далтон начал мягко растирать ее плечи полотенцем, чтобы помочь согреться.

– Конечно же, забыла. Кран с горячей водой был закрыт.

Даже сквозь толстое махровое полотенце его прикосновение пронизало ее тело горячими волнами.

– Я сделала это специально. – Фэйф схватила свободно болтавшиеся концы полотенца и плотно запахнула их. Она сбросила его руку с плеча. – Не надо.

Не обращая внимания на ее сопротивление, Далтон продолжил растирать ее.

– Тебе плохо?

– Прекрати. – Ее голос сорвался. Она отпрянула от него. – Оставь меня. Со мной все в порядке.

– Фэйф! – Приподняв ее подбородок, он заставил Фэйф посмотреть на него. – Поговори со мной. Скажи, почему ты стоишь под ледяным душем посреди ночи.

Стоя между ней и дверью в маленькой ванной, он полностью загораживал путь к выходу. От близости его тела каждый нерв Фэйф затрепетал. Она изнывала от желания прикоснуться к нему и никогда не отпускать от себя.

– Фэйф!

– Дай мне пройти.

Преграждая дорогу, он Случайно прикоснулся к ней, и кожа в том месте, где он дотронулся до нее, сразу же запылала, словно от ожога.

– Ответь мне. В чем дело? Почему ты принимаешь ледяной душ? – настойчиво требовал Далтон.

Боясь, что сорвется, пытаясь сохранить остатки самоконтроля, она оттолкнула его.

– А зачем люди обычно принимают холодный душ?

Далтон тихо засмеялся и слегка встряхнул ее.

– Ну, перестань.

Разозлившись на предательство собственного тела, на Далтона за то, что так легко покорил ее своим обаянием, своими длинными черными волосами, к которым она жаждала прикоснуться, она с вызовом посмотрела на него. Полотенце упало с ее головы.

– Ты думаешь, если я беременна, то не испытываю никаких чувств? Ты думаешь, я не могу хотеть и нуждаться в том, чего хотят и в чем нуждаются другие женщины?

Далтон молча смотрел на нее, пораженный ее словами. Теперь он мог точно сказать, что было в ее глазах. Голод. Желание. Страсть. И внезапно почувствовал, что откликается на ее страсть сильнее, чем когда-либо прежде.

Сегодня его уже обнимала и целовала другая женщина, и он не чувствовал тогда ничего, кроме отвращения.

Но стоило Фэйф взглянуть на него, и он уже готов взорваться.

– Прекрати, – прошипела она.

– Прекратить что? – Он все еще удерживал ее, не давая выйти из ванной.

– Прекрати смотреть на меня так, будто я стала событием дня. Я же не сказала, что хочу тебя, не так ли?

– Разве? А что бы ты сказала, если б я признался, что едва сдерживаю желание?

– Не издевайся надо мной, Далтон, и дай мне пройти, – потребовала она, словно не замечая его слов. – Я не стройная красивая блондинка, но и не лишенная гордости женщина, готовая просить у тебя милостыню.

– Не говори так, черт тебя подери! – воскликнул Далтон. – Я говорил, что хочу, и если ты не…

Он сильно сжал ее плечи.

– Никакими словами нельзя выразить то, что мы испытываем друг к другу, и ты это знаешь.

– Ты не можешь знать, чего я хочу, – слабо продолжала сопротивляться Фэйф.

– Я точно знаю, чего ты хочешь, потому что этого же хочу я.