Порт-Артур – Токио

– Дорогие мои… Напутствуя вас сегодня, в успехе дела уверен абсолютно! И вы, и ваша техника готовы для него вполне. Об одном жалею – что стою сейчас перед вами вместо Степана Осиповича. Как много сил и души отдал он для того, чтобы день этот пришел! Так пусть же ваша храбрость и ваша слава будут самой целебной повязкой на его тяжкие раны! Пришла пора поквитаться за позор первой военной ночи Артура! Добейте супостата в его логове! С Богом! Вперед, тихоокеанцы! В добрый час…

Короткое, мощное «Ура!». Подаю команду… И вот мы на борту нашего «Ноль седьмого». Вывалены до упора шлюпбалки. Под отдаляющееся урчание мощных лебедок приближается снизу холодное влажное дыхание моря. Мимо лица ползут вверх ряды заклепок крейсерского борта. Тускло поблескивают позади рубки гладкие тела мин Уайтхеда. Лица у всех вокруг серьезны и сосредоточены. Негромко, на холостых, рокочут прогретые моторы. Шлепок первой волны снизу. Катер ощутимо качнуло.

И вот тали отданы. Отваливаем. Сверху, перегнувшись через фальшборт и леера, высунувшись по пояс из иллюминаторов, товарищи наши машут руками, бескозырками, желают удачи… Выхлоп в воду. Скорость десять узлов…

Через несколько минут, деловито урча моторами, наши катера в трех компактных колоннах уже идут к мысу Ничисоноги. Мой «Ноль седьмой» в голове правой. От этого мыса нам предстоит идти по постепенно сужающемуся с трех до одной мили проходу, имея слева острова архипелага Митикошима, а справа – возвышенное побережье Кюсю.

Между тем рассвет уже вступает в свои права, над морем висит неплотная сырая предутренняя дымка. Видно, как сзади, дав ход, начинают разворачиваться наши «матки», егорьевские «рысаки». На приближающейся суше пока рассмотреть ничего невозможно. Не видно ни единого огонька. Слегка покачивает. Но в общем погода как по заказу. Даже невольно кажется, что мы снова у Бьерке.

Теперь самое время рассказать о том, почему в атаку были наряжены двадцать восемь катеров, а не все тридцать, что мы имели, и куда так заторопились наши крейсера. Дело в том, что на два последних катера типа «КЛ», оставшихся сейчас на борту «Риона», было возложено участие в особой миссии. По имеющимся у нас сведениям, вход в залив, имевший в ширину семь кабельтовых в узкости, именно там и был перегорожен плавучим боном, имевшим входные ворота для пропуска судов и кораблей. Подробностей его устройства и то, в какой именно его части устроены ворота, мы не знали. Проломить его было не под силу даже миноносцам, тем более катерам, поэтому для возможности наших успешных действий в заливе препятствие это должно было быть предварительно разрушено.

Именно поэтому в состав нашего отряда входили два брандера-прорывателя из числа конфискованных по решению Владивостокского призового суда пароходов-контрабандистов. Оба они имели тоннаж в пределах четырех-пяти тысяч тонн и достаточно мощную машину, позволявшую им легко поддерживать четырнадцать узлов. Для исполнения задуманного вполне должно было хватить и одного такого корабля, второй был страховкой. Сама же задумка была проста и логична: брандер должен был протаранить бон в проливе, желательно в самом слабом его месте – в воротах.

С учетом того, что их обычно охраняет брандвахта, а возможно, и один-два миноносца, на эти пароходы поставили по две автоматических полуторадюймовых пушки системы Максима, неплохо зарекомендовавших себя у Осаки. Трюмы пароходов были забиты пустыми бочками и тюками с хлопком, что должно было дать им возможность подольше продержаться на воде даже с минными пробоинами. Борта вдоль котлов и машины были блиндированы от осколков и мелких снарядов увязанными в три ряда бревнами, а командирский мостик даже котельным железом и матросскими койками.

Перед самой атакой большая часть их экипажей должна была перебраться на крейсер. На борту оставались механик, кочегары, расчеты «максимов» и три офицера на мостике – всего около двадцати человек. Все – специально вызвавшиеся для этой миссии. Роль двух приданных брандерам «каэлок» и заключалась в их спасении, поскольку шансов выйти целым из этого предприятия у парохода-брандера было немного, вернее, практически никаких.

Поэтому сейчас, пока все остальные крейсера отходили в точку рандеву, где нам предстоит собраться по окончании операции, «Рион», сопровождая брандеры, двигался, обходя с севера острова Митикошима, к горлу Сасебского залива. В четырех милях от него он примет на борт большую часть экипажей брандеров, после чего пароходы и два приданных им катера пойдут к бону самостоятельно.

Командуют этими пароходами лейтенанты Александр Иванович Тихменев с «Трех Святителей» и Михаил Павлович Саблин с «Осляби». Оба вызвались на это дело добровольно. Броненосец Тихменева стоит в ремонте в Артуре, а «Ослябя» интернирован в Вэйхае. Саблин съехал с него до этого, придя в Артур на одном из наших крейсеров. Оба отважные, молодые. Под стать им их экипажи, от рулевого кондуктора до кочегара. Какое будущее ждет их?