Порочного царства бог

— Послушай, милый, — черт, я действительно назвал его "милым?! Уму непостижимо! — Мне совестно перед тобой. Из-за моей несговорчивости ты чуть не потерял работу… Ты пришел в Бромптон, чтобы написать потрясающую статью — написать обо мне — а я завалил тебя своими делами и проблемами. Позволь мне помочь.

В огромных глазах Лукаса отразилась внутренняя мольба.

— Ну хорошо. Заглянем лишь на минуточку…

В этот момент входная дверь широко отворилась, и Малькольм изменился в лице — я так и не успел постучать.

В проеме застыла молодая дама весьма необычного облика: в простом белом платье, больше напоминающем ночную сорочку, нежели вечерний наряд, и темными, распущенными по плечам волосами. Понятия "леди" и "распущенные волосы" несовместимы, но Чаттерлей позволяется быть выше принятых в свете правил: какие могут быть претензии к той, кто регулярно общается с душами умерших?

Девушка остановила на мне блуждающий, рассеянно-безумный взгляд карих глаз и вдруг улыбнулась. Улыбка вышла весьма зловещей.

— Лорд Кавендиш! Я знала, что вы заглянете, и потому откладывала начало сеанса! — высоким, практически детским голоском пропела она. — И как славно, что вы взяли с собой вашего… помощника!

Из раскрытых дверей дома доносилась тихая, заунывная музыка. Лукас слегка побледнел, я же усмехнулся и коснулся губами протянутой руки. Знала она, как же — я сам об этом не догадывался вплоть до того момента, как вышел из редакции газеты.

— Рад быть вашим гостем, леди Чаттерлей. Разрешите присутствовать сегодня на вашем вечере?

— Само собой, — медиум изобразила приглашающий жест, впуская нас внутрь. — Именно вас-то мы и ждали!

В коридоре ее дома было еще темнее, чем в коридоре "Лондонского грифа". Прихожая создавала впечатление обветшалости: но если в редакции это впечатление было натуральным, то здесь — специально созданным — чтобы посетители начинали изумляться сразу же, как переступили порог необычного заведения. Леди Чаттерлей взяла с тумбочки большой тяжелый подсвечник, немного разгоняющий тьму, и повела нас в глубь здания. Колеблющийся желтый свет выхватывал портреты с обеих сторон: женщины и мужчины на них стояли или сидели, позируя художнику. Они были одеты в обычную одежду, аккуратно причесаны — вот только вместо лиц у всех у них были застывшие, белые, как воск, маски трупов[10].

Достаточно жуткое зрелище для непосвященных, должен сказать. Я себя к таковым не относил — я в духов не верил, а безумно популярные ныне спиритические сеансы считал не более, чем захватывающим аттракционом для изнывающих от скуки аристократов. К слову, самой леди Чаттерлей я бы никогда в этом не признался: предприимчивая мадам в этом плане была ничуть не лучше меня — тоже наживалась на человеческих слабостях. Но если я "давил" на похоть, то она — на отчаяние убитых горем родственников и вечный интерес публики ко всему мистическому.

— Это тоже одна из ваших близких подруг? — прошипел Малек мне в плечо (выше просто не доставал). Он старался говорить тихо, но хозяйка салона, шедшая от нас на расстоянии нескольких метров, каким-то (не иначе, сверхъестественным образом) услышала его слова.

— Нет, юноша, — обернулась она, и ее лицо показалось таким же бледным, как и лица изображенных на картинах мертвецов. Девушка-медиум в своем балахоне здорово смахивала на привидение. — Мы всего лишь виделись пару раз на приемах. Мельком и очень, очень давно…

Малькольм стушевался под ее пристальным взглядом и счел за лучшее захлопнуть рот. Расслабился он только тогда, когда коридор привел нас в большую комнату. Загробные скрипичные напевы стали еще слышнее: скорее всего, депрессивный музыкант спрятался где-то в потайной нише — казалось, грустная музыка доносилась отовсюду, буквально просачивалась сквозь стены. Здесь было посветлее, хоть на окнах и висели плотные бархатные шторы — свечи стояли по всему периметру зала. В центре помещения находился большой круглый стол. За ним сидели люди — почтенная седовласая пара и несколько леди и джентльменов разного возраста.

— Дорогие друзья! — торжественно пропищала Чаттерлей, обращаясь к собравшимся, взиравшим на нее со смесью страха и благоговения. — Вот необычный гость, которого я вам обещала! Познакомьтесь с лордом Кавендишем-младшим!

Посетители салона пришли сюда ради гостей давно почивших, но моя, вполне живая и весьма популярная в некоторых кругах персона тоже их порадовала. Женщины заулыбались кончиками губ и еле уловимо порозовели, мужчины сухо кивнули, а один темноволосый хлюпик с зеленоватым оттенком кожи (клиент борделя, что ли?.. Не, по виду он куда больше напоминал романтически настроенного поэта, чем ходока по шлюхам) вскочил и начал приветственно трясти меня за руку, изливая свое восхищение. Старики не стали подходить ко мне, но по их кислым минам было понятно — они тоже в курсе моих аморальных достижений.