Порочного царства бог

Я до сих пор помнил ощущение правильности и гармонии, которое возникло, стоило мне прижать его к себе: несмотря на большую разницу в росте, стоять впритирку к Мальку оказалось очень удобно. Будто он именно для того и был создан — чтобы заполнять своими выпуклостями мои промежутки, и сглаживать своей мягкостью мои собственные неровности…

Но уже на следующей остановке наше мирное путешествие было нарушено: по скоплению тел в омнибусе прошла волна, и на свет рядом с нами вынырнула сгорбленная пожилая дама. Осмотрев сидящих пассажиров, она моментально вычленила самое слабое звено — Малька, и безапеляционно заявила:

— Ишь, расселся тут… Вставай, малец. Уступи место бабушке.

Юноша пристыженно закивал и поддался вверх… Я опустил руку ему на плечо и усадил обратно.

— Сиди.

Малек вскинул голубые глаза, полные испуга и непонимания. Ох, какие огромные… Старушенция тоже на миг потеряла дар речи, но голос быстро вернулся к ней — куда быстрее, чем хотелось бы.

— ХАМ! — провозгласила она, глядя на меня с негодованием. — Где ваше уважение к старшему поколению? Где сострадание?! Я прожила на свете втрое больше, чем он!

Лукас побледнел и попытался встать, но у него опять не получилось этого сделать.

— СИДИ, МАЛЕК, — строго сказал я секретарю, а потом со всей любезностью обратился к даме. — Вот именно, милая старая леди. Вы живете так давно, что уже не можете принести обществу никакой пользы. А этот молодой человек трудится не покладая рук на славу Британии. Вы что, не видите, как он худ и слаб? У него ведь рахит!

Весь омнибус слушал нашу перепалку. Казалось, еще чуть-чуть, и старушка растворится в облачке возмущенного дыма.

— Вы — страшный человек! — пропищала она.

— Даже не представляете, насколько, — вкрадчиво подтвердил я и навис над ней. Темная челка упала мне на глаза, а на губах заиграла зловещая ухмылка.

— Такой и убить может!.. — еще более неуверенно выдала пожилая леди.

— Не сомневайтесь в этом.

Старушка сникла и как-то быстро растворилась в толпе. Стоящие вокруг люди стали смотреть на меня с куда большим уважением: места в повозке было мало, но они умудрились дополнительно сгруппироваться, и вокруг нас с Мальком образовалось свободное пространство. Журналист громко дышал, покрываясь пОтом от стыда и волнения. Он расслабил шейный платок, оголив кусочек тонкой шеи: яркий румянец на щеках, опускаясь, переходил в белую кожу — нежную, тонкую, словно у молочного поросенка…

Так… Я тоже взмок и с усилием оторвал от него глаза, тупо уставясь в окно. Сначала — галчонок, потом — котенок, теперь вообще поросенок… Что за звериный беспредел творится у меня в голове?! Может, завести домашнее животное?.. Маленькое, трепетное, преданное; чтобы можно было тискать его и оберегать — так, как хочется оберегать Малька…

— Мда, лорд Кавендиш… — только и сказал мой спутник, когда через полчаса мы наконец добрались до места назначения.

Если для проживания я выбрал себе тихий район, то с работой дело обстояло совсем иначе: бордель под названием "Ретивые всадницы Клиффа Кавендиша" располагался почти в самом центре города. На шикарном четырехэтажном здании красовалась вывеска — девушка с распущенными волосами и в струящихся полупрозрачных одеждах гордо восседала на огромном жеребце.

— Ну что, готов познакомиться с моей самой темной стороной? — спросил я, наблюдая за реакцией Лукаса.

— Неужели в вас есть нечто еще более ужасное, чем то, что вы продемонстрировали в омнибусе? — слабо спросил он.

— Конечно. Я ведь и правда страшный человек, — подмигнул ему и распахнул входную дверь.

Затем с промежутком в доли секунды случилось сразу несколько событий. Гул женских голосов внутри здания стих, затем раздался дружный визг: "Лорд Кавендиш! НАКОНЕЦ-ТО!!!". А потом сразу с десяток девушек подхватились с мест и бросились обнимать меня, чуть не повалив при этом на растерявшегося секретаря.

***

Пора вывести тебя на чистую воду!

Соскучившиеся куртизанки кинулись ко мне, и я позволил им обволочь себя и поглотить. Те, что стояли ближе всех, заключили меня в объятия, остальные прильнули к ним и тянулись к тем моим частям тела, до которых могли достать: гладили по голове, плечам, рукам. А я… Я нырнул в их мягкие, нежные тела, желая спрятаться от волнующих и подозрительных перемен, происходящих в моей душе. И буквально с каждой секундой, проведенной в их компании, мне становилось легче. Я снова ощущал себя Клиффом Кавендишем — прежним легкомысленным любителем слабого пола.

— Знаешь, что мне нравится в женщинах больше всего, Лукас? — вдоволь напитавшись их мягкостью, я поднял голову и наткнулся на взгляд Малька.

— И что же? — он смотрел на нас со смесью удивления, отвращения и… зависти. Неужели?..

— Это, — я потрепал одну из девушек за грудь, а потом переместил руку ниже, ухватив ее за крепкую задницу. — И вот это. У мужчин нет ни того, ни другого!