Порочная жизнь настоящего героя

Он забыл обо всем этом – свое имя, свои благородные намерения и то, что его матушка находится в соседней комнате – когда Кори поцеловала его.

– Ты самый хороший человек из всех, кого я знаю, Дэниел Стамфилд, – заявила она ему, когда им пришлось вдохнуть воздух.

– Но можешь ли ты полюбить меня, хотя бы чуть-чуть?

Кори показала ему своими нетерпеливыми поцелуями, как сильно может полюбить его.

Он пропал. И время, и место – все было неправильно, за исключением этой женщины. Она целовала его с жаждой, которую он узнал, с потребностью быть желанной, со страстью слиться воедино с тем единственным мужчиной, который имел для нее значение.

– Я люблю тебя, – продолжал шептать Дэниел, пока мог. – Слишком быстро, – задохнулся он, когда не смог больше вынести. В один момент он стянул рубашку, ее ночная сорочка полетела через комнату, а его туфли – разве на нем были туфли? – Дэниел не мог вспомнить об этом, и ему было все равно. Кори лежала обнаженная рядом с ним, и она была самым прекрасным из всего, что он когда-либо видел в своей жизни. – Все эти картины, все эти шедевры. Они не могут сравниться с тобой, – прошептал он, думая, что может вечно просто смотреть на нее и даже тогда умрет счастливым человеком. Нет, он не может. Он должен коснуться ее.

Дэниел начал с пальцев на ее ногах – и продвигался вверх по ее точеным щиколоткам, крепким лодыжкам и роскошным бедрам, затем – по ее животу, от чего Кори рассмеялась, и дальше, к ее груди. О, он несколько часов расточал ласки ее прекрасным грудям – ну, во всяком случае, достаточно времени, чтобы она начала извиваться, задыхаться и дергать его за волосы. Так что он переместился к ее шее, ее ушкам, а затем – к векам. А потом – снова к ее рту.

– О, Дэниел, я никогда такого не испытывала. Фрэнсис…

Он остановил Кори, легко укусив ее за нижнюю губу.

– Этот человек был грубияном. Он не оценил то сокровище, которое попало к нему в руки. И я ценю, и это означает, что я намерен вечно дорожить тобой. И я больше никогда не хочу слышать имя Снеллинга. И уж точно не в своей постели.

Девушка рассмеялась.

– Это моя постель.

– Нет, сегодня это не так. Хотел бы я, чтобы это была беседка в саду. Нет, там колючки и муравьи. В гроте было бы слишком холодно, а на пляже слишком много песка. Здесь – идеальное место, пока у нас нет собственной спальни, которую мы будем делить точно так же, как и мои родители. И никакой чепухи насчет раздельных комнат. Если только тебе не будет противен мой храп. Ты должна будешь честно сказать мне об этом. Как и в том случае, если я сделаю что-то, что расстроит тебя, или если я коснусь тебя каким-то образом, который не будет тебе приятным. Я никогда не буду заставлять или смущать тебя или…

Кори потянулась к застежке на его панталонах.

– Понимаю. Ты не из стеснительных. Это хорошо. – Она бережно взяла в руку его мужское достоинство. – О, это очень, очень хорошо.

Дэниел тоже коснулся ее, коснулся каждого шелковистого лепестка и покрытого росой бутона, а за этим последовали горячие поцелуи, от которых запылали они оба.

– Больше, – потребовала она.

– Нет, жадная девчонка. Нет – пока ты не согласишься выйти за меня замуж. В этой семье уже достаточно детей, которые родились слишком рано. А если я и вовсе зачну ребенка вне брака, то Харри убьет меня.

Но Кори не могла произнести этих слов. Она не могла довериться мужчине. Она с радостью отдала бы свое тело Дэниелу сегодня ночью, потому что он подарил ей женское наслаждение, о котором она даже не догадывалась, и заставил ее понять, что есть еще и нечто большее. Да, она смогла бы отдать свое тело, невзирая на риск, несмотря на свои принципы. Но отдать свое сердце и душу? Само свое существование?

– Мне нужно время.

Дэниел не знал, как долго его мать, или Добсон, собираются оставить их в одиночестве в спальне Кори. Должно быть, они оба отчаянно желают этого брака, раз позволяют им подобным образом нарушать приличия, хотя Дэниел решил, что спустит Добсона с лестницы, если он прервет их с чем-нибудь менее значительным, чем сообщение о пожаре. Тем не менее, он знал, что не может остаться до рассвета, когда горничные начинают двигаться по коридорам, а лакеи приносят уголь, чтобы подбросить его в камины. Репутация очень важна для Кори. А ее ответ слишком важен для него.

Но он сделал все, что в его силах, чтобы убедить ее в те несколько часов, которые у него были. Может быть, он не был выдающимся фехтовальщиком или членом клуба «Четырех коней», оратором или поэтом, но любить женщину? Здесь его возможности находились на очень, очень высоком уровне. Он практиковался половину жизни как раз для этого момента, именно для этой женщины.

Глава 30

Кори проснулась и ощутила, что ее мускулы словно превратились в безе, кости – в масло, а на лице сияла улыбка, как у насытившейся женщины. Она была в постели одна, за исключением розы на подушке рядом с ней и ночной рубашки, засунутой под покрывало. Как это заботливо с его стороны – подумать о ее неловкости, которую она может испытать, когда утром войдут горничные.