Порча

«Наглядное оформление кабинета у Крамер оставляет желать лучшего…»

Заноза!

Мелкая, но пакостная. Да к черту ее.

Не успела Марина опомниться, наступили осенние каникулы. Снова опустели классы. Она съездила домой, повидалась с подругами, нагуляла жирок на маминых вкусностях. Дед снабдил парой дельных советов.

Горшин встретил солнышком, крикливыми рыночными торговками, собачьим лаем.

В воскресенье Марина решила посетить выставку, разрекламированную Любой Костровой. Прикоснуться к прекрасному.

У парфюмерии в торговом центре щебетали одиннадцатиклассницы. Полногрудые и задастые, переспелые, напомаженные – выглядят едва ли не старше Марины. Какой Серебряный век, когда в голове сплошные мальчики?

Ученицы поздоровались с Мариной.

«Опять я развешиваю ярлыки»…

Фанерный Джек Воробей возле магазина игрушек освежил в памяти разговор о пиратах.

Самотин, сын математички Ларисы Сергеевны, высокий, славный мальчик, разве что робкий: дедушка говорил о таких «перевоспитанный» – в смысле «воспитанный с излишком». Иногда и Марине следовало на время забыть про вежливость, научиться давать отпор хамам.

Паша Самотин, конечно, сам написал тот рассказ. Трюк с другом не прокатил.

Марина отозвала его после уроков.

– Я прочла «Островитянку».

– И как? – Серые глаза загорелись.

– Ты знаешь, мне понравилось. Проглотила на одном дыхании. Но, если автору интересно, есть несколько мелочей, претензий.

– Интересно! – Паша вынул блокнот.

– Эпоха, в которую происходят события, не определяется. Допустим, это конец XVIII века.

– И я так подумал.

– Эклектичность часто спасает автора. В тексте плавают различные виды кораблей, и я гуглила, читая.

– Гуглили? – Паша был польщен.

– И автору советую гуглить, – она сверилась со своими заметками, – каракк – парусное судно, распространенное в эпоху географических открытий. Но уже в XVI веке его вытеснил галеон.

Паша скрупулезно записывал.

– Шлюп – парусный корабль Британского королевского флота. Но у тебя шлюп – это шхуна. А шлюп и шхуна – разные вещи.

– Блин.

– Меня смутило сравнение морских брызг с мокротой. Как-то – фу, и натянуто.

– Уберем, – не расстроился Паша.

– Я сомневаюсь, что цепь можно разрубить тесаком, даже ржавую.

– Ага, сам колебался. – Он не заметил, как признал косвенно авторство рассказа.

– Я – профан в приключенческой литературе, но советовала бы послать новеллу на какой-нибудь сетевой конкурс. Их сегодня предостаточно.

Паша ушел, окрыленный. А всего-то надо говорить с учениками как со взрослыми. Не сюсюкать, не отмахиваться.

Эскалатор подвез на второй этаж. Торговый центр был безлюдным, магазины закрылись по случаю изгнания интервентов. Этаж населяли модники-манекены, стук Марининых каблуков гулко звучал в тишине. Ни персонала, ни музыки, ни радостного трепа о скидках. Марина оглянулась: девчонки тоже покинули ТЦ.

В атриуме на пересечении галерей располагались закусочные. Высоко вверху, под куполом, хлопал крыльями голубь. Птицы частенько залетали в пассаж, и посетители закусочных крошили им булки. Но, похоже, в этот полдень хлебные крошки голубю не достанутся. Пол галереи сиял стерильной чистотой, полуденное солнышко дробилось зайчиками в алюминиевых спинках стульев. Перевернутые стулья были водружены на столы. И хотя «Бургер-Кинг» работал, за буфетной стойкой Марина никого не обнаружила.

Она задержалась у полуголых манекенов в витрине. Расставшись с тем, чье имя нельзя произносить, она вышвырнула в мусорное ведро половину трусиков и бюстгальтеров: все, что он дарил, все, что с ним ассоциировалось. Вспылила, сглупила…

Шикарный комплект белья, черного, кружевного, заставил тяжко вздохнуть. Цены кусались.

«Ничего, подкоплю».

Голубь парил под световым фонарем между балочных конструкций. Точно удивлялся, куда это все подевались.

В доготовочном цеху «Бургер-Кинга» шипело масло. Пахло картошкой фри.

Марина пересекла фуд-корт, прошмыгнула за бархатную гардину с пришпиленной растяжкой «Музей восковых фигур». Паренек на кассе выдал билетик.

– Добро пожаловать.

Как Марина и подозревала, гастролирующий музей был бедноватым и провинциальным. Скульптуры – совсем не уровень Тюссо. Некоторые не идентифицировались без прочтения текста на табличке. Желтые лица, копеечная ткань…

Набор знаменитостей стандартный: Петр I, Майкл Джексон, Монро. Ни зрителей, ни экскурсовода. В отдельном зале – уродцы из Книги рекордов Гиннесса. Женщина-ваза, девушка со свиным пятачком, человек-краб.

«И зачем я сюда приперлась? Дешевки, и воняет плесенью».

Из глубины музея доносились приглушенные раскаты грома и сардонический хохот. Марина пошла на звук, толкнула двери с пришпиленной распечаткой «Дети до 16 в сопровождении взрослых». Она представила, как вводит семиклассников в коридор, озаренный красноватыми лампочками и стробоскопическими вспышками из боковых проемов.

Страшно не было. Было жаль потраченных денег. Марина заглянула в закуток, который оказался больничной палатой. Поддельное окно мигало, имитируя полыхание молний, и озаряло зашторенную койку. За марлей вырисовывался силуэт.