Попытка вторжения

Вид на долину открылся до самой Кроличьей: десятки строений и фундаментов, палаточный лагерь, изгибающийся вал и штабеля бревен, копошащиеся хвостачи. Нет, тут их куда больше — под тысячу, определенно…

…Недоброе Катрин почувствовала в последний момент, собственно и вырываться было поздно — впереди только пара ступенек и старшина. Можно, конечно, сигануть с лестницы на склон и отделаться сломанными ногами. Если повезет…

Пока шпионке не везло — на запястьях защелкнулось тяжелое железо.

— Ой, это что такое⁈ — жалобно вскрикнула Катрин.

— Наручники, мисс, — пояснил Красный. — Для порядка. Не дергайтесь, значит. Потому как сильнее затянутся. Ну, сами учуете. Поднимайтесь осторожненько.

Старшина-хвостач осклабился, еще раз взглянул на корсаж пленницы и потопал вниз.

Катрин осторожно развернулась на узкой площадке. Красный заботливо придержал:

— Наверх, мисс, пожалте.

Впрочем, уступать дорогу он не спешил, внимательно разглядывал, потом осторожно провел пальцем по щеке пленницы.

— Вы что себе позволяете⁈ — взвизгнула Катрин. — Я замужняя дама! Прошу вести себя прилично!

— Как скажете, мисс гостья, — страж улыбнулся в густые усы.

Что-то не нравился он Катрин. Мигом куда-то делся грубоватый акцент и простецкие манеры. Последняя фраза была сказана слишком правильно и иронично. Нахрена нам ироничные конвоиры?

Хуже иронии было то, что запястья оказались плотно сжаты — металл защелкнулся поверх веревок, но сдавил надежно. Катрин опыт общения с цивилизованными наручниками имела — крайне неприятное изобретение. В данном случае еще и на удивление увесистое.

Красный усач, наконец, уступил дорогу

— Шагайте, мисс.

Катрин шагнула, закачалась:

— Вы что за тяжесть на меня нацепили⁈ Я же оступлюсь. Бессовестный палач!

— Суровые времена, мисс. Ступайте и не волнуйтесь, в случае чего я вас нежно подхвачу.

— Животное!

Катрин взбиралась по ступенькам — наручники действительно тянули назад. Конвоир руки не распускал, лишь перед дверью приказал:

— Гляньте-ка на чудесный вид.

— Я высоты боюсь!

— Многое потеряете, мисс, — усач за локоть повернул Катрин к обрыву.

По-прежнему копошились неутомимые хвостачи, дымили мастерские. За спиной пискнуло, щелкнул замок.

Изнутри потянуло прохладой и запахами заводской конторы…

— Так это она?

— Полагаю, что да, сэр.

— Да, всё верно, практически не изменилась.

Катрин смотрела на встречающего. Та же форменная куртка, как у местных красночей, но брюки удобные, продвинутого покроя. Кстати, тоже почти не изменился, только на спортивном животе прибавилась парочка спорных килограммов.

Ну, игра будет иной, посложнее.

— Добрый день! А нельзя было бы обойтись без фокусов? — Катрин демонстративно пожала плечами — проклятые кандалы чуть слышно щелкнули и сжали запястья еще теснее.

— Нельзя, у вас дурная репутация. Не возражаете, если я буду вас называть «мисс Бёртон»? Ваш русский псевдоним чертовски трудно выговорить.

— Не преувеличивайте, ничего сложного. Впрочем, как вам угодно, с удовольствием вернусь в юность. Но, если вас не затруднит, «миссис Бёртон».

— Как же, наслышан, — собеседник улыбнулся. — Давайте сэкономим время и силы, Кэтрин. Снимать, поправлять или перестегивать наручники мы не будем. Проявлять агрессию нет смысла — вам будет больно. Полагаю, вы уже догадались. Готов предельно прояснить ситуацию: вы отвечаете на мои вопросы и получаете шанс, подчеркиваю — только шанс, увидеть сына. Говорят, чудесный мальчик.

— Не жалуюсь.

— Извращенное вы создание, Кэтрин. Впрочем, кто я такой, чтобы судить? Оставим в стороне мораль, перейдем к сути дела…

— Предложить сесть, налить чашечку кофе или стакан холодной воды?

— Нормального кофе здесь нет, сами жутко мучаемся. Сержант, напомните даме о реальности и не стесняйтесь постоянно держать ее на прицеле.

— Охотно, сэр, — краснокамзольный гад, словно шутя, хлопнул пленницу по наручникам

— те щелкнули, сдавливая туже. Усатый сержант сделал пару шагов назад, расстегнул кобуру. Катрин, стиснув зубы, глянула на оружие — громоздкий двуствольный пистолет, похоже, пневматический.

— Слушайте, Остер[4], вы что творите? Скатились в старческий садизм? Схватили, так допрашивайте прилично. Еще чуть-чуть и я буду визжать как поросенок. Мелкий и обезумевший. Кому это нужно?

— Мне. Повизжите, охрипните и заговорите. Наручники вас не убьют, когда кисти онемеют, боль стихнет. Рук у вас больше не будет, но чувствительность в остальном теле сохранится. Последовательность процедур я знаю, и, поверьте, никакого удовольствия они мне не доставят. Так что кричите и рассказывайте.

— Остер, вы же вроде бы офицер и джентльмен. По крайней мере когда-то им были. Полагаю, уже не майор?

^— Полковник. Я в отставке. Кэтрин, времена изменились и доверительной беседы у нас не получится. На встречные вопросы вам ответят наручники. Сержант…

Катрин попятилась от приближающегося сержанта — усач держал ее на прицеле — массивные стволы смотрели узкими, булавочными зрачками каналов прямо в лицо. Красносуконный сержант потянулся к ее плечу — уклоняясь, пленница сделала слишком резкое движение, наручники щелкнули.

Катрин скрипнула зубами.