Попрыгун

Я сжимал пистолет, но стрелять готов не был. Это ведь не отравленные, с горящими смертью глазами, и не враги на войне – это несчастные существа, волею судеб вынужденные влачить жалкое существование в моем личном светлом будущем, каким оно не должно было быть, но каким стало, во многом благодаря как раз моему участию. И мог ли я после этого бесцеремонно расстрелять группу разумных? Нет уж, если ищут меня, то я сдамся тайгерам. Возможно, этим спасу чьи-то жизни. Пистолет я опустил и прикрыл глаза. Будь что будет. Леа сказала, словно прочтя мои мысли:

– Это вообще-то правильное решение – сдаться, но мы поступим иначе.

Вася удивился:

– Но ты же сказала, они истребят поселок?

– В этот раз не успеют, мы вызвали ловцов. С минуты на минуту должны прибыть на место. Главное – продержаться!

Я посмотрел на Леа другими глазами. Слапом находил ее весьма привлекательной для трогганки, я же подумал, что в разумных существах на первом месте стоит не внешность – будь ты даже страшным, как смерть, кроко-ящером с зубастой пастью, – сердце твое может быть сердцем добряка.

– Не уверен, что они успеют, – с ужасом произнес Свиридов, указывая рукой на полицейский участок.

Еще мгновение назад казавшийся надежным убежищем, участок, как спелое яблоко, надкусили сразу с двух сторон – словно гигантские челюсти сомкнулись на стенах, крыше, внутренних конструкциях, отправляя в никуда каменные блоки, вперемешку с внутренним убранством и живыми людьми. Крики выживших было невозможно слушать – столько отчаяния и страха перед неизбежным концом было в них. И новая волна морозного, потустороннего холода накатила на нас, заставив отступить на несколько шагов и спрятать лица в отвороты курток.

В этот раз, как мне показалось, я уловил вверху, прямо у нас над головой, некое дрожание воздуха – словно несколько пластов: теплые и холодные никак не могли разойтись и теснились, мешая друг другу. Кажется, это и были тайгеры. Точнее, их невидимый корабль – вот почему никто и никогда не видел тайгера живьем. Даже в мое время имелось множество технологий, делающих истребители невидимыми для радаров, почему бы им не развиться за пятьдесят лет до максимума…

Теперь я не отрывал взгляд от этого дрожащего пятнышка в воздухе. Возможно, в корабле тайгеров что-то поломалось, и система невидимости частично вышла из строя. А может, одна из пуль, выпущенных кем-то в воздух со страху, все же достигла цели. Корабль стал частично видимым, и его экипаж еще не догадывался об этом, судя по тому, что корабль завис на одном месте и не пытался набрать высоту. Отличный шанс для атаки!

Мои копы смотрели в это мгновение совсем в другую сторону – туда, где полицейский участок доживал последние моменты своего существования, постепенно теряя в объеме, отдавая часть за частью, жизнь за жизнью его обитателей. Никто не выскочил наружу – скорее всего, заклинило вертушку на дверях, и оказавшиеся внутри были попросту обречены. Впрочем, несколько человек успели выскочить в образовавшиеся в стенах дыры.

– Что же делать? Что делать? – услышал я негромкий голос. Леа как будто впала в транс, закачалась вперед-назад, удивительным образом сохраняя равновесие и не падая. Свиридов на всякий случай придерживал ее за плечи, но видно было, что он боится обезумевшую трогганку.

– Что, если мы сами нападем на тайгеров? – предложил я. А что, терять нечего! И кто такие эти тайгеры? Всего лишь жалкие невидимки с аппаратурой. Я так и представил себе парочку замухрышек-америкосов, привыкших решать проблемы удаленно, сидя за пультом управления беспилотниками.

– Как ты на них нападешь? – удивилась Леа, тут же очнувшись. – Мы ведь даже не знаем, где они!

– Да ясно где, вон, смотри! – Я ткнул пальцем в подрагивающее в воздухе пятно, хотя говорила мне мама: не показывай пальцем на других, некрасиво. Прости, мама, так вышло!

Как только до нее дошло, что я вовсе не шучу и ее узкие глаза-бойницы разглядели пятно, переменчивое настроение трогганки вновь стремительно изменилось. От паники не осталось и следа, Леа выглядела решительно и очень злобно. Слапом во мне облизнулся от вида столь яркой и неординарной самочки.

– Киазо, ты это видишь?

Айв безмолвно кивнул. Он вообще был молчалив, этот вампир. Но действовать мог не менее решительно, чем его зубастая начальница.

– Тащи битум, будем бить!

Я сначала не совсем понял, что за «битум» она имеет в виду, уж не асфальт же, но нет, Леа подразумевала под этим словом вполне конкретный предмет. И когда Киазо, совершивший быстрый забег на короткую дистанцию до полуразрушенного участка и обратно, притащил раскладывающийся РПГ какой-то неизвестной мне модификации, то я тут же мысленно согласился, что название «битум» как нельзя кстати подходит этому замечательному устройству.