Попробуй... запрети мне!

― Да мне уже сейчас не до клубов. Егор не отпустит, да и самой страшно, что не дай Бог кто толкнет в живот.

― Да нет, что ты! Я бы даже не подумала тащить тебя в клуб. Я про другое. Может, мужиков наших как‐то пранканем. Как в старые добрые.

Блонди улыбнулась мне в ответ и рукой подозвала к нам официанта. Но первым нарушил наше уединение другой человек.

― Простите, вы Олеся Лысенко?

Я обернулась и любопытным взглядом осмотрела красивого парня, который нависал надо мной. В его руках были красивые нежно‐розовые розы. Я облизнула губу и медленно кивнула.

― Это вам от Бармалея.

Мы с блонди прыснули со смеху, обращая на себя внимание всех присутствующих. Это что получается, он сам так назвал себя?

― После этого, Леська, ты просто обязана простить своего Мишу.

Глава 16

За неделю Миша прислал мне под два десятка букетов, и все абсолютно разные. В нашем с Жанной номере цветы практически не умещались, отчего напарница злилась и порой пинала вазы. За это я хотела оттаскать ее за волосы, чтобы понимала, что нужно иметь хоть малейшее уважение. Ну а я что, виновата, что мне приходится ставить цветы даже в ванной комнате? Спасибо хоть Бармалей додумался с вазами покупать.

― Достали уже эти веники!

В очередной раз недовольно буркнула Жанна, толкая вазу ногой. Та пошатнулась и, не удержавшись, рухнула на пол, проливая воду и создавая огромную лужицу.

Я, скривив губы, постаралась успокоиться, но, когда заметила, что один цветок из букета поломался, моему терпению пришел конец. Я подняла глаза и гневным взглядом посмотрела на Жанну.

― Подними, ― приказным тоном сказала я, продолжая сидеть на краю кровати.

― Не буду. Твои веники, ты и поднимай.

― Жанна, подними цветы, ― снова повторила тем же тоном, не отводя взгляда от зарвавшейся дуры.

― Тебе надо ― ты и поднимай. И передай своему ухажеру, что дышать уже нечем в номере. Достал.

Я резко поднялась с кровати и, в два шага преодолев расстояние, оказалась возле Жанны и схватила ее за волосы на затылке. Она испуганно посмотрела мне в глаза, а я, оскалившись, зло прошипела ей прямо в лицо:

― Ты сейчас же нагнешься и поднимешь цветы! Я тебе ни слова плохого не сказала, ничем не зацепила, чтобы ты так относилась к моим подаркам! Поняла меня?

― Что, Миша давно не ебал тебя, что ты такая агрессивная стала?

А вот это было последней каплей, и я резко дернула ее за волосы и второй рукой прижала Жанну к стене, больно ударяя спиной о стену. Сильнее сжала руку на шее и, приблизившись, прошипела:

― Тебе повезло, что я слабых не бью, иначе бы несколько зубов ты точно не досчиталась бы.

И я отпустила ее, отряхнула руки и вышла из номера.

Тварь!

Пусть скажет спасибо, что я ей морду в кровь не разбила. Я и так держалась слишком долго. Она последние три дня уж слишком грубо и язвительно выражалась по поводу цветов и подарков от босса для меня. Ощущение, словно она ревновала, либо завидовала, оттого и такая реакция. В конце концов, если бы ей просто не нравилось, что цветы занимают едва ли не все пространство, она бы вежливо попросила меня позаботиться о том, чтобы те куда‐то перекочевали. Ведь культурное общение еще никто не отменял?

― Олеся Лысенко? Вам новый букет просили доставить. Где оставить его?

Я остановилась посреди лестницы и задумчивым взглядом обвела красивый букет лютиков. А Жданов умеет удивлять.

― В тридцать седьмой номер, пожалуйста. Если вам кто‐то откроет.

И я тут же продолжила спускаться вниз, как меня снова остановил голос курьера.

― А если не откроют?

― Тогда верните цветы заказчику или подарите девушке на ресепшне. Скажете, что я так распорядилась.

И быстро убежала, чтобы снова не последовала куча вопросов. Я и так была зла, а тут еще один букет. Красиво, приятно, но эта Жанна… будь она не ладна!

― Настя, доброе утро! ― я остановилась возле администратора, которая как раз подкрашивала губы.

― Доброе утро, Лесь. Ты чего такая взъерошенная?

― Да, такое… ― отмахнулась я и, облизнув губу, посмотрела на девушку. ― Ты Жданова не видела?

― Нет, еще не спускался.

― Угу, ― я задумчивым взглядом обвела холл и посмотрела на администраторскую стойку, ― а дай, пожалуйста, листочек и ручку?

― Конечно.

Настя положила передо мной квадратную бумажку и подала ручку, а я снова облизнула губу. Ну, Жданов, ты влип.

Написала ему о том, чтобы он подумал о более просторном номере для меня, ибо цветы занимают все пространство, и моя напарница бесится оттого, что все подарки принадлежат мне, а не ей. И сегодня я слегка проредила ей шевелюру, а если он не хочет, чтобы в его отеле случилось убийство, ― ему следует поторопиться. В конце указала от кого письмо. Гадюка. Это чтобы понятнее было. Мало ли, сколько у него Лесь было за эту неделю. Мужик-то голодным поди не ходит.

― Спасибо большое, Насть, ― я вернула девушке ручку и сложила листочек пополам.

― Не за что.

Развернулась к лестнице и увидела спускающегося курьера. Он уже был без цветов.

― Ну как, успешненько?

― Да, у вас под номером стоит.

― Какого хера? ― я нахмурилась, не понимая, почему он меня не послушался.