Пополнение

Понятно, что "танец осы" и ему подобные номера с полным или почти полным раздеванием на массовом публичном мероприятии наши "гречанки" не устроили. Где-то в Греции оно, возможно, и практикуется, хотя и по давешнему коринфскому выпуску гетер я такого не припоминаю, только на относительно закрытых симпосионах, но я же всё-таки не знаток всех греческих обычаев. Как, например, массовые загулы тех же дионисанутых тамошних оценивать прикажете? Римляне оценили аналогичные им Вакханалии на своей территории вполне однозначно, выжигая их калёным железом, хоть и топорно, но вполне целенаправленно и последовательно. Сами же греки — ну, вроде бы, культ и тайным у них считается, но при такой массовости и нейтральном отношении властей тайность его у них весьма условна. Ходят по краю, скажем так. У нас это безобразие как-то тоже ко двору не пришлось — наш народ в этом плане ближе к римлянам, чем к грекам. Симпосионы типа греческих, если они закрытые и не напоказ — ну, знают о них, конечно, но пока они глаза трудящимся массам не мозолят и приличных девок с бабами в оргии не втягивают, то и хрен с ними. В этом примерно ключе и наша школа гетер действует, нарушая в открытую традиционные правила благопристойности лишь в той мере, в какой народ согласен это не за подрыв устоев, а за допустимое озорство считать. Ну, в самом городе, во всяком случае, глухие деревни с их совсем уж замшелой традиционностью в расчёт не берём. Поэтому и ножки "гречанок" выпускного потока в их танце хоть и мелькали, но не задирались выше головы, как в известном по нашему реалу хренцюзском канкане — могут и это, все ведь о закрытых симпосионах наслышаны, но всему своё время и место. Здесь, прямо перед всем городом и его ближайшими окрестностями, народ такого не понял бы. Но и это позволил себе только выпускной поток — все совершеннолетние и без пяти минут гетеры, которым, ясный хрен, хоть как-то рекламировать себя нужно в преддверии выпуска. Их соученицы из предвыпускного потока танцевали куда скромнее, лишь намекая на умение изобразить то же самое, а уж шмакодявки из младшего потока не позволяли себе, конечно, и этого.

Затем выпускной поток исполнил танец с мечами в честь Баудваэта, божества войны — ну, так было объявлено трудящимся массам. Фактически же это был аналогичный греческий танец Ареса, который позже внедрится и у римлян в честь Марса. Тут мы уже на опережение пошли — ага, в рамках намеченного религиозной реформой синкретизма, и этого, собственно, никто от народа и не скрывает. А чем танец Ареса не подходит нашему Баудваэту? Ареса, то бишь Баудваэта, изображал в танце бывший гладиатор Лисимах. Ну, не столько самого Ареса, сколько его статую, откровенно говоря, поскольку двигался он мало, а в основном вокруг него кружились в танце "гречанки". То толпе зрителей обеими руками свои мечи продемонстрируют, играя солнечными бликами на клинках, то быстро завертят ими над головой одной рукой, меняя хват — ага, типа той кавказской и казачьей работы шашкой или кинжалом, выступления с которыми в нашем прежнем мире начали входить в моду незадолго до нашего попадания. Потом самая основная принялась мечом по древку копья мнимого Ареса постукивать, кружась вокруг него, а остальные разбились на пары и изобразили бой на мечах. Показушно-танцевальный, конечно. Бабы, вышедшие родом из народа и подоплёки не знавшие, во все глаза глядели, некоторые даже за чистую монету эту показуху принимая, мужики же в основном посмеивались — мало кто из них не служил в войсках и не работал с настоящим боевым мечом, и уж им-то отличить зрелище от настоящей работы труда не составляло. Впрочем, ловкости исполнительниц отдавали должное и они. А уж когда по окончании танца Лисимах передал свои копьё и щит самой основной, забрал у неё меч и выхватил свой — ну, бывшему гладиатору было, что показать и бывалым солдатам. Особенно, когда он отдал девчонке её меч и забрал обратно щит, с которыми продемонстрировал уже вполне настоящие боевые приёмы, пригодные как для поединка, так и для действий в пехотном строю. Поле он покидал под одобрительный рёв со всех трибун. Вслед за ним ушло и большинство танцовщиц, но некоторые остались, не иначе, как намереваясь чем-то удивить зрителей…

— Вот ты где, Макс! Почему-то я так и знала, что на правительственной трибуне ты не сядешь! — Юлька поменялась местами с сидящими рядом с нами людьми, — Привет, мальчики и девочки! — и Ирку свою усаживает поближе, — А Волний разве не с вами?

— Да вон он, на той стороне с ребятами.

— И с девками этой Кессии! Он что, тоже сбежал на этот её симпосион?

— Ну, так уж прямо и сбежал. Хотя, мог, наверное, и сбежать, если бы я его сам не отпустил, — мы с Велией рассмеялись, — В его годы и на его месте я бы точно сбёг, если бы меня кто вздумал добром не отпустить.

— Ну да, яблоко от яблони далеко не падает, как ты и сам любишь повторять.

— Ага, у нас это наследственное.