Попасть в переплёт. Избранные места из домашней библиотеки

Остается только вспоминать те июльские дни надежд: 46-летний Лебедев, сидя в небольшом кабинете на Старой площади, набирает телефонный номер поэта; вдохновенный 52-летний Твардовский вызывает телеграммой 43-летнего Солженицына; писатель в холщовых штанах и в рубашке с распахнутым воротом поднимается по широкой лестнице еще в старом помещении “Нового мира”, не так далеко от того, куда скоро переедет редакция и где спустя восемь лет ее уничтожат. Чай и бублики из магазина на углу Чехова и Садового.

О неискренности в литературе

Бешеная слава “Нового мира” в перестройку. Голубая обложка знаменитого журнала. Когда в 1988-м в “НМ” был опубликован “Доктор Живаго”, я, юный юрист, мечтавший стать писателем или как минимум журналистом, направил письмо в редакцию с подробным обоснованием того факта, что в фамилии Свентицкие Пастернак зашифровал польское слово Święto – праздник. Думаю, что фамилия действительно имела такое происхождение, но вряд ли Борис Леонидович нечто специальное имел в виду. Из редакции мне что-то холодно ответили (тогда были обязаны отвечать читателям; вскоре тяготы этой обязанности я испытаю на себе в качестве литсотрудника прогрессивного журнала ЦК КПСС “Диалог”), я обиделся… Когда мне позднее посчастливилось пользоваться разоренной шикарной библиотекой редакции газеты “Известия”, я радовал библиотекарш запойным сквозным чтением экземпляров “Нового мира” 1960-х. Подборки журнала в моей библиотеке, в отличие от многочисленных книжек “Иностранной литературы”, “Искусства кино” и “Времени и мы” (я трудился московским представителем этого эмигрантского, сначала израильского, а потом американского издания), нет. В букинистическом мне удалось пополнить коллекцию за копейки купленной седьмой книжкой “Нового мира” за 1969 год (искусственно сдерживавшийся тираж — 125 550 экземпляров, подписан в печать с сильным опозданием из-за цензуры, причем по частям – с 25 июля по 4 августа, сдан в набор 26 мая – два месяца разборок!). А потом с разрешения дочери Александра Евгеньевича Бовина забрал из библиотеки классика политического анализа десятый номер за 1963 год с его статьей про разногласия с компартией Китая – важная по тем временам тема (подписано к печати 21 октября, почти вовремя). Очень хорошо я понимал своего старшего друга Виктора Ярошенко, который считал пиком своей карьеры пост редактора отдела публицистики в перестроечном залыгинском “Новом мире”, куда он ушел из “Коммуниста” на более низкую зарплату. В журнал в 1990-е я как-то принес свою прозу… Но об этом даже лучше и не вспоминать.