Попасть – не напасть

Как оказалось, за хулиганство здесь принято отрабатывать всем. Мужчинам – по их силам, женщинам же – шить рукавицы, рубахи, возможно, готовить…

Маман так возмущалась и орала, что ей определили две недели исправработ, в то время как сестра Карпа (надеюсь, ее зовут не Стерлядь?) попала всего на четыре дня. Наверное, не надо было мамаше плеваться, ругаться и пытаться вцепиться в лицо околоточному. Елпифидор смотрел на меня с явным сочувствием. Но – отдаю должное его смекалке – даже не попробовал предложить мне снизить маман срок за взятку. Я бы его, наоборот, увеличить попросила.

Мы обменялись вежливыми фразами, я развела руками, мол, родню не выбирают, поблагодарила и ушла. Итак, у меня впереди две недели счастья.

Надо еще отправить ему обед. Или сразу на неделю оплатить? За такое не жалко…

Так и сделаю.

* * *

– Маша, это было обязательно?

Арина заговорила, когда я уже оплатила обеды и договорилась о доставке.

– Что именно?

– Если бы ты не позвала околоточного…

– И что было бы?

– Ну…

Развитие событий Арина себе примерно представляла. Как и я.

Подрались бы бабы, потом разошлись… Или кто-то из соседей вызвал бы околоточного. Нет? Может, и нет, кто его знает. Ну, подрались бы. Дело житейское, дело обычное, в чем-то даже и неинтересное. Никто и смотреть не пришел.

Мать осталась бы дома, только в более потрепанном, но не побежденном виде. А у меня скоро прием.

– И чем бы мама помешала?

– Я ее взять не могла. Ты понимаешь почему?

– Но это же наша мать!

– Это не отменяет простого факта. Она бы хорошо смотрелась рядом с баронессой?

Арина промолчала. Я назидательно щелкнула ее по носу.

– То-то же. Чтобы поднять ее до такого же уровня, придется затратить уйму времени и сил. Я не справлюсь до бала. Объяснить ей это не представлялось возможным, взять с собой тоже не вариант, а если бы она сама заявилась в особняк? Она могла бы?

Арина кивнула.

А я представила себе картину: как маман ломится в ворота особняка баронессы, как предстает перед обществом, выглядя при этом ошметком грязи на дорогом паркете, как разговаривает в стиле Перелукина, я уж молчу про алкоголизм, который не лечится ни в одном мире…

И после этого заключать какие-то договора? Да меня выметут из дома и засыплют мой след негашеной известью! Вместе со мной. И плевать, что я ни при чем, поведение одного бросает тень на всех. Так-то…

Аринка посопела, подумала…

– Все же это жестоко.

– Почему? Мать будут кормить, поить, она будет шить, что отлично умеет… В чем проблема?

Проблем не было. Просто Арине это не нравилось.

– Со мной ты тоже можешь так поступить?

– Ты будешь меня позорить перед всем обществом?

– Мама нас не…

Арина вздохнула и сникла, осознавая, что да. Именно так.

И позорит, и гробит последние шансы на нормальную жизнь. А чтобы спугнуть любых нормальных сватов, хватит просто показать им мамашу.

Жестоко? А как еще учить соплюшку?

Я потрепала ее по светлым косам.

– Не расстраивайся. Справимся мы с этой ситуацией. Но учти на будущее, все, что делаешь ты, отражается на семье. Я буду подолом махать – и о тебе решат, что продажная. Мать будет пить, и нам все наливать будут. Ты воровать будешь…

– Я не ворую!

– Ты поняла, о чем я! Один отвечает за всех! И спрос с каждого.

– Легко тебе говорить!

– Я ничего для вас не делаю?

Арина вздохнула.

– Ну…

– Тогда вперед!

* * *

На очереди у нас был фельдшер. И чего мне стоило затащить к нему девчонку… Мужчина же!

Я фигею с этой душевной простоты!

Вот, извините, как мужикам по кустам подолом вертеть, так там стесняться нечего, правда? Все показать можно. А врачу нельзя, а то ведь мужчи-ина!

Заблуждения сестренки развеял тяжелый подзатыльник и жесткое объяснение. Никаких повитух. Пусть сначала научатся руки мыть!

Не нравится? А ведь такая справка пригодится…

Зашли, пообщались, даже осмотрелись. Правда, краснела Арина при этом так, что смотреть страшно, и за меня держалась, как за последний якорь. Меня заверили, что Арина – вполне здоровая девочка. Но замуж, конечно, надо бы.

Можно уже?

Да, можно, бедра у нее вполне широкие, рожать сможет.

Я получила официальную справку и отдала ее красной, как бурак, Аришке. Девочка спрятала ее на груди.

– Не потеряй.

– Не потеряю.

– Будешь жениху предъявлять. Или его родителям.

Арина закивала. Я усмехнулась.

– Поговори со своей великой любовью. Или пусть предложение делает, или… Моя сестра не девка дворовая, ясно?

Арина задумалась. Такой вариант ей нравился намного больше. Не ее берут из милости. Она снисходит. Не она упрашивает, а ей предлагают. А она уж решает, соглашаться или нет.

И статус «дочь дуры и алкоголички» намного хуже, чем статус «сестра фермерши». Или предпринимательницы? Нет здесь пока такого слова.

– Я поговорю.

– Вот-вот. Давай в ближайшее время. Пусть или всерьез к делу подходит, или мы тебе кого получше найдем.

– Не надо искать. Мы друг друга любим.

Я пожала плечами. Любовь как духовное проявление и любовь как физиология – вещи разные. Но сейчас у меня нет настроения объяснять это Арине. Как и стародавнюю истину, что любят-то одних, а женятся на других.

– Поехали теперь в канцелярию.

* * *