Попасть – не напасть

Решила ограничиться примерно половиной. Воспитывалась в пансионе, отец нашел мне мужа, сейчас еду знакомиться. В каком-то смысле это было правдой.

Мария покивала и опять принялась болтать о своем. И какая она довольная, и как хочется домой, и… К вечеру я готова была ее придушить подушкой. Это не радио, это хуже. Это кошмар какой-то! Незамолкающее орудие пытки, вот!

Ну да ладно, могло быть и хуже. Пока она болтает, я могу молчать. И, кстати, между делом качать информацию. О том о сем, о работе женщин, о труде прислуги, о полученном Марией образовании… Слово за слово, так и рассказ совьется.

Пытка продолжилась на следующее утро.

К концу третьего дня я готова была отправить Марию вслед за ее теткой. Но…

Все получилось очень внезапно.

Что-то загрохотало впереди. Да так, словно на части рвалась сама земля. Шум бил по ушам, рвал в клочья барабанные перепонки… Что-то вспыхнуло, ослепляя и окончательно оглушая. Поезд содрогнулся, как подстреленная на полном скаку лошадь, и все заскрежетало, завизжало, это был какой-то невообразимый звук…

Я полетела головой вперед на стену, и последней мыслью стало: «Что-то частенько это повторяется, как бы в привычку не вошло…»

* * *

Полноценного дежавю не получилось. И серьезной травмы не было, и пришла я в себя достаточно быстро. Тут же, в купе.

Голова болела.

Ну-ка, попробуем встать? Да, а были б мозги, было б и сотрясение. Но головная боль была единственным последствием. Ничего не кружилось, меня не тошнило…

А что с моей соседкой?

Ох, ёпт…

Марии не повезло.

Натуральные материалы не всегда благо. Раму словно внутрь вмяло, и большой кусок дерева просто пригвоздил девчонку к стене, словно бабочку на булавке.

Я приложила пальцы к ее шее.

Жива.

Черт!!!

А как тут быть?

Чтобы снять человека с этого кола, сил требуется побольше, чем у меня. Намного. Да и… Я подозреваю, что она может умереть от кровотечения. Кол прошел аккурат под грудиной, если там ничего не повреждено, будет просто чудом божьим. А я подозреваю, что с чудесами у нас накладка.

Где взять бригаду реаниматологов?

Я попробовала выглянуть в коридор… Ага, наивная девушка. Дверь заклинило намертво, колоти не колоти. Чем бы попробовать?

Я оглянулась в поисках… Да хоть чего! Ломик бы! Но это не наши отечественные поезда, в которых что угодно найти можно. Здесь, увы, ничего не было.

– А-а-а-а-а…

Мария застонала, и я повернулась к ней.

Глаза девушки были открыты, она в сознании. А простое темное платье все сильнее намокало кровью.

– Маша! Не дергайся!

Я бросилась к ней. Девушка непроизвольно шевелилась, и это… паршиво. Кажется, там сильное кровоизлияние… Какой-то сосуд повредили? Вену? Артерию?

А, что так, что этак, все равно дело дрянь.

– Я…

– Я сейчас позову на помощь.

– Больно… Я умираю?

Голос был неразборчивым, почти шепот. И я не стала врать.

– Если помощь придет в ближайшее время, можешь выжить. Или можешь не выжить.

Лучше такие вещи знать. И можете считать меня жестокой… Я бы предпочла знать. Кажется, моя тезка – тоже.

– Если я… помоги моим?

– Чем?

– Пожалуйста…

Я вздохнула. Ага, поди туда – не знаю куда, вразуми того – не знаю кого.

– Хорошо. Если помощь не объявится в ближайшее время – обещаю. Помогу твоим родным.

Маша прикрыла глаза.

– Больно…

Ёжь твою рожь! Ну хоть что-то, лишь бы снять ее!

Помогите же! Хоть кто-нибудь!

Я дернула еще раз дверь, выругалась и кинулась к окну.

* * *

Паршиво?

Нет, это еще не то слово. Знаете, что заставило меня отшатнуться от окна? Задергаться, занервничать?

Звуки выстрелов. Их я ни с чем не перепутаю… Страшно!

Я осторожно добралась до окна и выглянула наружу.

М-да.

Вы знаете, что такое песец? Вот здесь и сейчас был именно он, полярный и жирный. Поезд сошел с рельсов, насколько я поняла. Пропахал метров сто целины… И спасателей не видать.

Зато я отлично видела последние вагоны. Поезд компоновался по простому принципу: паровоз, потом какие-то опечатанные вагоны, потом вагоны для бедных, потом уже купе. Мне проводник объяснил.

Это не просто так, с бухты-барахты сделано. Поезда здесь топятся углем. Как там в моем времени – я не знала, а здесь уголь, сажа, хлопья которой летят и могут оседать на… Везде они оседают! Запах, шум…

Поэтому сначала груз, потом вагоны для бедноты, той все равно, а потом уж чистая публика. Мы, кстати, от бедных отделены вагоном-рестораном. И абы кого через него не пропустят.

Я попала в купе благодаря Андрею Васильевичу. Мария? Та просто решила шикануть. Уж очень она натерпелась с теткой… Бедная девчонка.

Но суть-то не в этом.

Я сейчас видела все, что происходит у паровоза, и ничего хорошего там не было.

Суетились примерно пятнадцать-двадцать человек, точнее сосчитать не удавалось, они же двигаются. Лежали тела машинистов, их легко опознать по приметной зеленой форме. Кажется, еще кто-то убитый… Солдаты? Я бы не удивилась.

Итак, картина стала яснее. В этом поезде что-то перевозили, и местные… Кто? А, плевать, кто именно. Если они такое устроили, их все равно вешать надо! Только вот не мне об этом рассуждать. Мне бы самой сейчас уцелеть.

Если кто-то пользуется результатом катастрофы, значит, он ее и организовал. Это раз.