Попались и Пропали

— Он хороший друг, — невольно улыбнулась Руана, заложив руки за голову и пялясь в потолок, по которому уже елозили первые солнечные лучи.

— Не обольщайся, — посоветовал верховник. — Прежде всего, он мой сын.

— Нарочно не мешал? — догадалась она, хотя это уже не имело никакого значения.

— И даже готов был перезнакомить тебя с самыми красивыми таарами…

Руана прыснула. Тотчас зажала рот ладонями и прогундосила:

— Прости. Расслабилась. Потеряла контроль.

— Спать хочешь, — понятливо кивнул старик. — Сейчас я уйду. Но прежде хочу знать: чьё имя назвал тебе этот идиот Таа-Жайбер.

— Ты и это знаешь, — вздохнула Руана. — Так, может, и ответ тебе известен?

— Мне да.

— И мне да.

— Я должен знать, как ты намерена поступить.

— Не хочу ли выболтать всё Турану?

Руана посмотрела в глаза человеку, который — в отличие от неё — тащил на своих плечах неимоверный груз. Из шкуры вон лез, чтобы хранить свою страну, свою землю от ненужных бед.

— Клянусь своей честью и кровью: от меня этого никто не узнает. Никогда. Я не возьму на себя вину за гражданскую войну на своей земле. За кровь многих. Это для меня чересчур. Этого мне просто не выдержать.

Он снова помолчал, переваривая, и встал. Поправил камзол и бесстрастно молвил:

— Мне трудно верить чужим клятвам. Но твоей хочется.

— Как только император благословит Ати, я тут же покину цитадель, — пообещала Руана и улыбнулась: — Теперь у меня новая жизнь. В которую война совершенно не вписывается.

— Могу предоставить тебе на первое время неплохой домишко у моря, — дрогнул уголок губ у старого уставшего человека, который наверняка ей так и не поверил.

Да, и с чего бы? Сколько он таких клятв переслушал — не сосчитать. Что ж, когда она сдержит свою, у него на сердце полегчает. А домиком у моря она обязательно воспользуется.

Продрыхла Руана аж до обеда. А когда продрала глаза, у неё все были дома. Кормилица сидела в своём кресле и колбала иглой какую-то очередную тряпку. Между прочим, из дорогой серебряной парчи, которая накрыла швею почти целиком.

— Мамушка, как я рада тебя видеть, — сонно проворковала Руана, улыбнувшись от всей широты души.

— Не подлизывайся, — проворчала Урпаха и неожиданно спросила о явно наболевшем: — Ты точно не полезешь в императрицы?

— Создатель! — сев, закатила глаза к потолку замордованная кандидатка. — Ты-то откуда знаешь?

— Слышала, как вы тут с советником ворковали. Дельный мужик, — искренно похвалила старуха, что большая редкость.

— Сидела за перегородкой? — догадалась Руана.

— А то ж.

— Значит, слышала и всё остальное, — подвела она черту под пустым разговором. — Ати ещё спит?

— Ати? — так язвительно переспросила кормилица, что Руане мигом поплохело.

— Вот-вот, — злорадно проскрипела Урпаха, оценив её насупленную физиономию. — Будешь знать, как совращать малышку на эти ваши безобразия. Да ночами таскать её по непотребным развлечениям.

— Катиалора сердится?

— Эта вертихвостка, — неодобрительно покачала головой вредная старуха, — ещё с утра унеслась по гостям. У неё дочь невеста, а она тоже таскается по вертепам будто молодая.

Руана хмыкнула и тут же опомнилась:

— Так, что с Ати?

— Гуляет, — с неописуемым сарказмом поведала кормилица.

— Где гуляет? — опешила Руана, смутно надеясь, что её всего лишь дразнят.

— А я почём знаю? К ней заявилась эта ваша свиристелка Нала-Яри. И паршивки куда-то унеслись.

У неё слегка отлегло. Раз Ати с волчицей, к ней никто не станет вязаться. Никто из тааров — яраны и без того не позволят себе лишнего. Только бы малышка не попалась на глаза императору.

Последняя мысль заставила мобилизоваться. Желание чуток поваляться в безделье и неге моментально улетучилось. Руана подорвалась с постели и бросилась мыться. После чего уже внаглую залезла в штаны с колетом — а пусть знают!

— Сядь, хоть волосню приберу, — неожиданным образом согласилась на этакое непотребство Урпаха. — Хватит бегать лахудрой.

Здесь кормилица так же проявила невиданный прежде либерализм. Не стала вертеть на затылке привычный тяжёлый пук, который Руану просто вымораживал. Лишь забрала волосы с висков и закрепила сзади. А всё остальное оставила болтаться вольно. Чесала спутанные пряди и бухтела:

— Хоть бы уж скорей тебя замуж взяли. А то ж вовсе разбалуешься.

— И пойду по рукам? — машинально сморозила глупость Руана.

За что немедля поймала оплеуху:

— Поговори мне ещё! Совсем обнаглела!

— Прости, мамушка, — потирая черепушку, искренне покаялась Руана.

— То-то же!

Вскоре она уже неслась по плацу, выискивая глазами знакомые фигурки. Жаль, забыла спросить, во что одета сестрёнка. Это усложняло поиски. Тем более, что спрашивать о ней у нескольких подвернувшихся по пути тааров не хотелось. Паче того у придворных дамочек. При виде тарии в штанах у бабёнок перекашивало мордени — аж искры из глаз. Их ответы были прогнозируемы и в информативном плане бесполезны.

Руана не сразу сообразила, что Нала-Яри вряд ли устроит новой приятельнице экскурсию по замку. Скорей всего потащит бедного ребёнка куда-нибудь в свои любимые места обитания. А путь к большинству таких лежал через загоны для быков.