Попались и Пропали

Домой их вернули перед рассветом. Через окно в спальне Руаны. Где, сидя в кресле, их поджидал верховный советник Таа-Дайбер. Что примечательно, Ати, даже потупив глазки, приняла самый независимый вид. Таария же вообще не видела причин перед кем-то извиняться за неподобающие благородной девице вольности.

— Марш к себе, — нарочито строго приказал советник младшей из сестёр.

В его глазах мелькнул отблеск сердечной привязанности. Ати набычилась, но Руана попросила:

— Иди.

— Но я… — попыталась учинить бунт малышка, гневно вытаращившись на Таа-Дайбера.

— Ничего он мне не сделает, — устало пообещала Руана, подталкивая малышку к двери. — Поторопись. А то мама зайдёт и не обнаружит тебя на месте. Вот тогда нам точно не поздоровится.

Ати жалобно вздохнула, но подчинилась.

— На меня ты так не смотришь, — усмехнувшись, заметила Руана, когда за ней закрылась дверь.

Советник подпёр локтем подбородок и возразил:

— Я отношусь к тебе лучше, чем ты того заслуживаешь.

— Поэтому затеял интригу с водворением таарии на императорский трон.

— Ты отказала Таа-Варугу? — сухо уточнил он.

Чем удивил доморощенного аналитика, давно и прочно записавшего его в число главных злодеев.

— Отвечай! — негромко, но веско скомандовал верховник.

— Я отказала, — нагнулась Руана стаскивать сапожок и проворчала: — В грубой манере.

— Хорошо, — внезапно расслабился Таа-Дайбер. — Надо же, — укоризненно покачал головой мудрый старик. — А я-то понадеялся, что этот негодяй одумался.

— Ты прислал меня сюда, зная, что я откажусь? — уточнила многообещающая невеста, как минимум, для пары женихов.

И при этом испытала оглушительное облегчение. Если этот интриган не врёт, он оказался тем, за кого она его принимала: разумным человеком. На его здравомыслие она как-то безотчётно рассчитывала.

— Не зная, — поправил её советник. — Надеясь. Ты показалась мне слишком умной девочкой. Занятой исключительно своим будущим.

— Да, я страшная эгоистка, — согласилась Руана, стаскивая второй сапог.

Она пошевелила задохнувшимися в тесной обувке пальцами. И вежливо поинтересовалась:

— Если это всё, может, тебе пора?

— У меня ещё один вопрос, — уведомил он, что выставить его не получится.

— У меня тоже есть вопрос, — многозначительно заявила таария, стараясь оставаться вежливой. — И теперь моя очередь.

— Слушаю.

— Если ты действительно против этой дурацкой затеи, почему не остановил отца?

Советник удивлённо вздёрнул седые брови. Что-то там у себя в башке скумекал и спросил:

— Тебе сказали, что он примкнул?

— Намекнули.

— Всё-таки я ошибался, — с иезуитской лаской в голосе посетовал Таа-Дайбер. — Ты дура.

— Не спорю, — вздохнула Руана, забираясь на кровать и с наслаждением вытягиваясь. — Значит, отец к ним не присоединился? Если не хочешь говорить правды, вообще не трудись открывать рот.

Бац! Старик таар с неожиданной сноровкой нагнулся, подцепил её сапог и запустил им в нахалку. Руана, естественно удара не отразила. Однако неотразимостью воспитательных методов старика восхитилась. Потёрла лоб и признала со всей искренностью:

— Я обнаглела. Прости, но здесь это было единственной моей защитой. Вот и втянулась.

— Не ври, — поморщился Таа-Дайбер, бессовестно вытирая руки о прославленное красное платье. — Ты всегда была наглой. И весьма скверно это скрывала.

— Значит, отец не желает подсаживать меня на трон? — решила Руана добиться правды в принципиальном для неё вопросе.

Ибо сердце подсказывало: господин Таа-Лейгард не так чист, как его пытаются тут выставить. И повисшая пауза говорила в пользу её сомнений. Советник немного помолчал, задумчиво пялясь на окно, которое одна пустоголовая ворона забыла закрыть. Потом явно принял нелёгкое для себя решение и объявил:

— Маруш был бы не против этого. Твой отец не самый горячий поклонник яранов. Но давить на тебя отказался наотрез. Сколько его не уговаривали.

— Почему? — разочарованно спросила она, хотя частности её уже не интересовали.

— Он сказал, что не желает делать из своей единственной дочери врага.

— Разумно, — буркнула Руана и уточнила: — Ты точно не желаешь видеть меня императрицей?

— Этому не бывать, — досадливо отмахнулся верховник и вдруг просто непревзойдённо уел молодую нахалку: — Поэтому я рад, что ты совратила Яр-Турана. Причём, именно старшего.

— Я? — обалдела Руана. — Совратила?

— Конечно ты, — мягко съязвил старый негодяй. — Яран никогда бы не осмелился тебя коснуться. Даже имея над тобой полную власть. Так что бессмысленно изображать из себя соблазнённую жертву.

В принципе, он даже не передёрнул. Так оно всё и было. С одной поправкой: Радо-Яр хотел её. Иначе такого эгоцентричного циника не соблазнить даже канканом в кружевных труселях.

— Тебе Викрат наябедничал? — неожиданно для себя смутившись, проворчала Руана.

— Яр-Нат.

— Папаша Туран?

— И не наябедничал, а хотел поговорить о… Впрочем, — резко осадил себя верховник, — тебя это не касается.

— Знаешь, — задумчиво пробормотала Руана, — Мне бы очень хотелось тебе верить.

— Как ты думаешь, — сухо прокаркал старик, — почему Викрат не помешал твоим… твоей связи с назлом?