Попаданка к дроу. Розовыми стеклами внутрь

Конечно, Легрин помнил, где его дом. Даже видел его с того места, где они с принцессой остановились передохнуть. Вон тот зеленый холм с дверью и окнами — верхний этаж их подземного жилища.

По законам Лунновиля лишь незначительная часть дома могла располагаться над поверхностью земли: одна-две комнаты, не больше. Даже королевский замок не стал исключением. Снаружи торчали только три невысоких башни с острыми шпилями на треугольных крышах.

Достаточно было ткнуть пальцем в правильном направлении, и принцесса сразу бы поняла, куда ему нужно, но он ужасно, отчаянно, до дрожи омерзения не хотел домой. Легрин предпочел бы вернуться в сырую клетку в темнице, чем встречаться с матерью. Элитри могла отправить его обратно под дерево. Под злое, беспощадное солнце.

Раз уж Алони сегодня настолько добра, почему бы не попытать удачу? Вдруг получится напроситься к ней в гости.

— Мне бы прилечь. Не могли бы вы приютить меня ненадолго?

В ожидании ответа Легрин задержал дыхание. Наглел. Опять наглел.

Что она скажет? Разозлится, как тогда, на празднике? Бросит его тут одного? Согласится?

О Лайдан, позволь ему еще немного побыть с любимой рядом!

— Хорошо, идем, — ответила Алони, и за спиной словно распустились крылья.

Согласилась!

Силы постепенно возвращались к Легрину. С каждым шагом все больше и больше. Он уже мог идти самостоятельно, но так приятно было чувствовать на поясе теплую руку принцессы, прижиматься к ней боком, обнимать за плечи, притворяясь нуждающимся в поддержке. Когда еще представится шанс прикоснуться к любимой? Надо пользоваться моментом. Не так уже много радостей отмеряет ему судьба, и, если вдруг выпадают счастливые секунды, самое разумное — наслаждаться ими. Каждым драгоценным мгновением.

— Ложись.

Они действительно поднялись в покои Алони, действительно оказались наедине в ее спальне, и сейчас принцесса предлагала ему устроиться на своей кровати. В этой постели, на этой мягкой перине, среди расшитых подушек с золотистыми кисточками она спала ночью голая. Во всяком случае, не слишком одетая.

Воображение тут же нарисовало непристойную картинку: длинная ночная рубашка, сквозь легкую ткань просвечиваются изгибы тела, белья нет.

От одной мысли, что он ляжет в кровать принцессы, мышцы живота напряглись, а в штанах стало тесно.

Там же все пропитано ее запахом — подушки, простыни, одеяла. Можно зарыться носом в наволочку и вдыхать, вдыхать, вдыхать. Он окунется в аромат ее тела, как в густое облако. Проникнет в святая святых любой женщины. В ее кровать.

А ведь он думал, что ему постелют на полу. Или вон на той короткой софе. В конце концов, Алони могла отвести его в гостевую спальню, поручить заботу о нем служанкам. Но он здесь. С ней.

— Отдыхай, я попрошу Рьяну позвать лекаря.

Что? Лекаря? Нет!

Сладкий туман, клубившийся в голове, рассеялся за мгновение. Секунду назад Легрин парил в небесах, и вдруг рухнул на землю.

Единственная целительница в Лунновиле, старая Маарх, наверняка лечила разбитую голову Исилена и знает, кто подарил ее подопечному шишку размером с кулак.

Принцесса поймет, что приютила преступника. Что спасла Легрина от справедливого наказания. Поймет — и выставит его за дверь. Или вернет стражникам.

— Не надо целительницу. Мне уже лучше. С вашего позволения, я просто полежу немного, пока голова не перестанет кружиться.

— Вот! Голова кружится. Это ненормально. Точно надо доктора сюда. То есть целительницу.

Проклятье! Зачем он сказал про голову? Рахн!

В панике Легрин попытался возразить, но Алони толкнула его на кровать, а сама юркнула за дверь.

Вернулась она спустя час в сопровождении двух эльфиек. Одна из них, судя по платью, была королевской служанкой, той самой Рьяной, а у другой на лице не осталось ни одного участка кожи без морщин. Даже крючковатый нос и тот в складочку. Маарх. Узловатые пальцы. Цвет белков глаз такой же, как и радужки, — желтый. Она была настолько старой, что, наверное, помнила Лунновиль без защитного купола.

— Он. Ему плохо, — ткнула в его сторону пальцем Алони. Легрин так и не осмелился лечь в ее кровать. Ждал принцессу у окна. Все губы себе искусал от нервов.

Узнает его целительница или нет?

Узнала.

При виде больного Маарх нахмурилась, крылья ее острого носа затрепетали.

— Это же тот мужчина, напавший на Исилена, — обличительно выплюнула она. — Сын Элитри из Дома Лартуров. Почему он не в темнице?

От слов колдуньи внутри все заледенело и рухнуло вниз.

Конец. Это конец.

Чуда не случилось. Алони его прогонит, сдаст стражникам. А ведь все так хорошо начиналось, принцесса отнеслась к нему с искренней добротой, несвойственной женщинам. У Легрина был шанс ее очаровать, и он снова, в который раз этот шанс упустил. Неудачник!

— Напал на… Исилена? — растерялась любимая.

Легрин обреченно прикрыл глаза.

Надо было уйти. Уйти до того, как Алони вернулась с целительницей. На что он надеялся? Идиот.

— На того эльфа, которому я поставила метку?

— Да, — коснулся ушей старческий голос Маарх. — Он разбил бутылку о его голову.

— Разбил… голову? За… за-зачем?

Легрин почувствовал на себе взгляд принцессы. Он жег кожу.