Попаданец 2.0

В огромной, залитой тусклым зеленоватым светом пещере располагалась гигантская чаша, в центре которой имелось искусственное озеро. Всё пространство от самого его берега было плотно застроено разнообразными зданиями, выглядящими издалека хаотичной россыпью геометрических фигур, постепенно забирающихся на стены и свисающих с потолка. Башни, форты, натуральные небоскрёбы и особняки, странные подвесные конструкции и целые замковые комплексы, словно бы зависшие в воздухе, а на самом деле держащиеся на отходящих от стен консолях. Сплошная эклектика и полное отсутствие единообразия, словно бы каждое здание желало перещеголять соседнее, и все вместе они конкурировали с соседним районом и так далее…

Увиденное в этой пещере совершенно не вязалось со строгим и мрачным Коттай Дунсоном баронессы Мари, и даже Коттай Раззсон, с его похабными статуями, казался верхом кубизма и рационализма. Беспорядка добавляли многочисленные мостки, переезды, пандусы и туннели, порой протянутые как попало, в паре десятков метров над зданиями, а то и вовсе идущие прямо по их крышам, чтобы скрыться в очередном жерле тоннеля. Взрыв на макаронной фабрике – по-другому и не скажешь.

Освещал всё это огромный, свисающий с потолка кристалл-сталактит неправильной рубленой формы, с которого в озеро сбегал поток ярко-зелёной, слегка светящейся воды. Впрочем, сама гладь за исключением того места, где водопад соприкасался с поверхностью, была абсолютно спокойной да к тому же угольно-чёрной. На ней не отражалось ни единого блика, и она как будто полностью поглощала весь падающий на неё свет.

– Жесть какая-то, – выразил я своё мнение, краем глаза заметив, как из клапана высунулась всё ещё красная мордочка баронессы, не пожелавшей пропустить подобное зрелище. – Гуэнь, а у нас в этом Чернобыле по третьей руке не вырастет? К бабке не ходи, тут всё радиоактивно!

– Там плохо! – поморщилась ламия, указав ручкой в сторону кристалла. – Юна видела такое дома! Нельзя туда ходить.

– Я вообще предлагаю валить отсюда, и как можно скорее! – заявил я, ни секунды не сомневаясь в словах змеевидного эксперта.

– Игорь-им, если не подходить к озеру, то всё будет нормально, – как-то официально и вместе с тем неуверенно ответил мне эльф. – Я же до сих пор жив. Объедем по периметру, видишь вот эту дорожку? – Гуэнь указал мне на спуск, круто забирающий к растущим из стены пещеры зданиям.

– Вот по ней и будем двигаться, – контрабандист кивнул своим мыслям. – Так… господа благородные. Всех попрошу из фургона! Дальше ножками!

– Это ещё зачем? – возмутился хмурый Амадеуш, приподнимая полог клапана.

– А чтобы мы с вами вместе вниз не загремели, – резко ответил ему эльф, закрепляя поводья и вытаскивая из расположенного под козлами ящика моток верёвки. – Местные дороги две тысячи лет никто не осматривал. Обрушиться могут в любой момент. Так что мы пойдём перед химералом.

Не обращая более внимания на рыцаря, эльф подошёл к морде гобика и быстро обмотал один конец верёвки вокруг его шеи. Затем бросил быстрый взгляд на центр города и, что-то тихо сказав на непонятном мне языке, потянул животинку за собой.

Спрыгнув с козел на покрытую мелкой сетью трещин дорогу, покрытие которой чем-то отдаленно напоминало привычный по родному миру асфальт, я помог баронессе спуститься. Коснувшись моей руки, девушка стыдливо зарделась и, закусив губу, отвела взгляд.

Глава 9 Стазис хаоса

О прямых линиях карлики, построившие этот странный город, похоже, не догадывались. Линейка и отвес, видимо, были признаны ими не заслуживающими внимания анахронизмами или вовсе не изобретены, в силу зашкаливающей криворукости местных зодчих. И ведь не сказать, что строили плохо. С первого взгляда было понятно, что местные Джамшуты были поголовно мастерами своего дела, вот только архитектурный стиль «модерн» пёр из всех щелей и окошек с такой силой, что знаменитый испанский архитектор Антонио Гауди разрыдался бы от умиления. А потом бы повесился.

В городе Иранта Накарам вообще не было ровных поверхностей. Даже дорога, по которой мы топали уже часа два – не только постоянно змеилась, словно пресловутая Военно-Грузинская, так ещё и пыталась потягаться с самой синусоидой по количеству горбов и провалов. При этом её полотно само по себе напоминало замёрзшие волны, ну или виденную мной как-то в зимнюю пору улочку в городе Брянске, покрытую накатанным автомобилями льдом.

Вот по таким американским горкам или русским направлениям – тут уж кому что ближе, нам и приходилось телепать на своих двоих, в то время как фургон, который всё так же тащил меланхоличный гобик, шатался, словно ковбой на родео. Я даже порадовался, что мы с горем пополам топаем пешком, хотя истинную причину выгрузки нам посчастливилось лицезреть почти сразу же после отправления.