Poor men's judge

Здесь, как и везде: вход-рупь, а выход — кило бриллиантов. Ни уходить, ни погибать теперь нельзя. Соратники тут же вцепятся друг другу в глотки, они же все — доминанты, они по-другому не смогут… Их надо держать в кулаке, и держать жестко, иначе все пойдет вразнос. Они же талантливы, они лишены страха и уже разучились отступать. Если выпустить из рук вожжи, такого наворотят…

Перспективы, при ближайшем рассмотрении, были вполне очевидными. Максимум через полгода Реввоенсовет станет в стране верховной властью и примется по одной возвращать бывшие республики. Это было очевидно и не вызывало сомнений.

Столь же очевидно было, что обкатанные сценарии Великой Французской Ревоюции и Великой Октябрьской Революции повторятся с незначительными поправками на местные условия.

Анекдоты о штурме Бастилии и Зимнего в любой момент готовы к пересказу с поправкой на местную специфику. Сколько во Франции вылезло претендентов на памятный знак для участников штурма Бастилии? Несколько тысяч. А сколько человек рассказывало о своем участии в отчаянном штурме Зимнего и ведрах пролитой крови? Еще больше! Из них, наверное, с легкостью можно было бы сформировать полнокровную дивизию.

— Если не корпус, — проворчал внутренний скептик.

— Ложь и легенды, выпячивающие роль одних и преуменьшающие — других? Да уже, причем, сколько угодно! — раздраженно отмечал Виктор, просматривая прессу.

— И дальше будет еще больше, — каждый раз уныло констатировал вечный внутренний оппонент. — Ты же знаешь, много раз говорилось: революции пожирают своих детей.

Сначала потому, что самыми активными были те, кто умеет только разрушать. И закономерно настает момент, когда пыл их надо несколько поумерить. А они — не хотят! Они — яркие, веселые, смелые люди. У них много сторонников. Таких же любителей бесконтрольного насилия и абсолютной власти над чужой жизнью, которые рано или поздно срываются с катушек. И всех этих веселых и храбрых людей приходится зачищать, ибо они просто мешают жить всем остальным. Короче говоря, первыми в распыл пойдут самые 'пламенные'. Что будет потом, тоже понимаешь?

— Да как не понимать, — скривился, словно от горького, Виктор. — Читано, писано. 'Веселые люди, смелые люди, вспарывающие друг другу животы в смертельной схватке за обладание пулеметом'.

— Ага, — согласился внутренний скептик. — После твоей, 'безусловно насильственной смерти'. И, как в старые времена, в ход пойдет все: 'стрела, свистнувшая из-за портьеры', стилет под пятое ребро, яд в чаше вина, поданной лучшим другом. Если ты, Витя, от всего этого увернешься, то непременно станешь параноиком. Вот и выходит, что Большой Террор — прямо таки непременная принадлежность любой серьезной Революции. И погрязшая во взяточничестве и казнокрадстве Директория в конце. Как закономерный итог.

Осознание, что плодами Революции, как всегда, воспользуются шакалы, бесило не на шутку. Как и то, что из классического сюжета просматривались исключительно классические, многократно обкатанные историей выходы.

— А если идти с другого конца, предположив, что сейчас мы как раз заняты разгоном Директории? — думал Виктор. — И тогда получается ничуть не лучше. Гвардейцы разгонят продажных дельцов и власть свалится в руки, словно перезревший плод. Это — нестареющая классика, 'караул устал'. Параллели прослеживаются и там, и там. Только в одном случае — Мюрат, а во втором — матросики. Но в общем, не суть важно.

Важно — другое! В любом варианте неминуемо оказываешься рабом ожиданий тех, кто вознес к вершинам. Конечно, будут еще славные денечки! Да и были уже, что греха таить. Тулон, точно уже был. Просто у меня он чуть по-другому назывался. Хотя, чем слово 'Солжа-Пале' хуже слова 'Тулон'? Да ничем, пожалуй…

Суть в том, что ты без идущих за тобой — никто. Но, в то же самое время, чтобы пнуть страну вперед, надо стать страшным, свирепым, кровожадным чудовищем, диктатором, узурпатором и прочая. Кто не верит, пусть почитает биографии Генриха 8, Кромвеля, Вильгельма Первого Оранского и всех остальных, кому хоть что-то удалось совершить. Боже, куда я влез…

Сорок веков не смотрели на меня с верхушек пирамид, это правда. Но в ближайшие годы вряд ли кому удастся потушить горящую нефть.

Всяких там неприкосновенных Энгиенских придется душить на счет раз, это без вопросов. Иначе просто не выжить. Но ни Аустерлиц, ни Бородино, ни, тем более Ватерлоо мне и даром не нужны… Как бы увернуться от такой чести-то, а?

Директорию, сидящую в столице, вскорости разгоним, они это и сами понимают. Газеты и ТВ проглотят и оправдают все, что угодно, достаточно вспомнить знаменитый когда-то ряд заголовков, начинавшийся статьями типа 'Корсиканское чудовище выползло на берег в бухте Жуан' и 'Людоед идет к Грассу', а завершившийся вполне верноподданным 'Его императорское величество ожидается сегодня в своем верном Париже'. Мы на том этапе, когда уже важна лишь сила.