Poor men's judge

И маятник качнулся назад, будто секира, калеча подвесивших его недоумков. Оказалось, что в стране слишком много 'святых мест', память и дух которых не уничтожить и через столетие.

Памятники Ленину, наименования городов, улиц и площадей, бывшие ленинские комнаты в каждой части, само понятие 'партийная совесть' и религиозное преклонение перед идеей Справедливости — такое выкорчевывается десятилетиями… Без гарантии на успех.

В обществе оказалось слишком много мистиков. Появление лидера, на практике, демонстративно руководствующегося постановлениями РВСР и не стесняющегося практически применять знаменитую 58 статью, дало множеству людей надежду на чудо. Бескомпромиссность нового Вождя, его привычка питаться из солдатского котла и спать, накрывшись шинелью, закономерно поднимала огромные пласты ассоциаций, прочно сидящих в народном сознании. Не успев умереть, старые легенды о Вожде, Отце и Учители порождали новые.

Самым восторженным, Виктор напоминал лидеров старообрядчества. И по стране пошли гулять слегка перефразированные строфы Клюева Есть в Вояре Керженский дух, Игуменский окрик в декретах, Как будто истоки разрух Он ищет в Поморских ответах.

Стремительно складывающийся новый культ уже имел Вождя. За пророками, апостолами, подвижниками и мучениками дело не стало. Такая уж у нас земля…

Коммунистам, не выбросившим партбилетов, оставшихся верными идеям, за которые их отцы готовы были ложиться под танки, накрывать пулеметные дула собственным телом и идти на таран, был дан еще один шанс проявить себя. Большинство этим шансом воспользовалось. Возвращая себе гордость и осознание силы, члены партии занимали место в строю территориальных формирований Реввоенсовета, берущих под контроль транспорт, связь, производство, предприятия добывающей промышленности.

На визг так недолго пировавших 'хозяев жизни' и их прихлебателей никто внимания не обращал. Так что же делали органы безопасности, спросите вы? Писал уже, и повторю еще раз: ну не может охранка ничего противопоставить численно ее превосходящему и лучше организованному противнику. Это если судить просто по раскладу сил. Но нельзя забывать еще и о том, что люди в погонах тоже способны понимать, насколько справедливо или несправедливо происходящее.

В России ни одна когда-либо существовавшая спецслужба не смогла ничего противопоставить силовым изменениям общественного устройства. Ни царская охранка, ни КГБ, ни ФСБ, в конце-то концов. 'Рыцари' плаща и кинжала с замашками воришек хороши разве что для подлых и бессудных расправ в тайных узилищах и подворотнях…

Действующие по всей стране комиссары и агитаторы, пользуясь неожиданным оцепенением потерявших волю к сопротивлению властей, открыто переформатировали местные Советы, противопоставляя попыткам им помешать веру в торжество правого дела, доброе слово, горящие сердца и холодное железо. Настоящие революции у нас выглядят именно так.

Что интересно, действующую власть лишили какой бы то ни было надежды на будущее обыкновенные учителя, среди которых оказалось множество мистиков и идеалистов, о которых я писал. А кто у нас еще, скажите на милость, способен учить деток за такую зарплату. Только мистики и идеалисты…

Так вот, эти странные российские педагоги явочным порядком ввели в школах новый предмет. Выглядело это примерно так: на урок приходил учитель словесности или истории, и говорил примерно следующее:

— Дети, у этого предмета еще нет названия, более того я не владею материалом в той мере, которую можно было бы счесть достаточной для преподавания. Поэтому учиться мы будем вместе. Условное, рабочее название дисциплины: «Обман и манипуляция». Оценок тоже не будет — их поставит нам сама жизнь.

Нашему поколению она поставило твердую двойку. Какую оценку заработаете вы, узнаем лет через двадцать.

Итак, с чего начинается любой обман? С подстройки и присоединения. Что цыганка на вокзале, что диктор на телевидении — ведут себя одинаково. Их цель — проникнуть к вам в душу, заявив как киплинговский Маугли: «Мы одной крови — ты и я!»

Один умный человек, умевший внушать миллионам условно здравомыслящих людей все, что приходило ему в голову, как-то написал: 'В подавляющем большинстве простые люди имеют настолько женскую природу, что рассуждение возбуждает их мысли и их действия в гораздо меньшей степени, чем чувства и эмоции. Их чувства несложны, они очень просты и ограниченны. В них нет оттенков, все для них — любовь или ненависть, правильное или ошибочное, правда или ложь' Г. Блумер в книге 'Коллективное поведение' пишет: 'Функционирование пропаганды в первую очередь выражается в игре на эмоциях и предрассудках, которыми люди уже обладают'. Любой из нас помнит, как 'раскачивали' в советском человеке уязвленное чувство справедливости

Вывод, который мы обязаны сделать, прост: нас постоянно провоцируют жить не разумом, а чувствами. Чувства годятся любые — просто потому что любое сильное чувство надежно отключает здравый смысл. Не зря, ох, не зря индийские мудрецы просили богов о бесстрастии…