Poor men's judge

— Конечно не все. Еще раз мне повезло, — продолжил Вояр, — когда случилось знакомство с художником, рисовавшим портреты на углу Карла Маркса. До этого я недели полторы-две стоял у него за плечом, молчал и смотрел. Уж больно это было похоже на волшебство, когда после нескольких штрихов карандашом или пастелью на листе белой бумаги возникало человеческое лицо, зачастую, более выразительное, чем его носитель. Художников на пятачке собиралось много, но Николай Иванович был единственным, кто мог нарисовать портрет за пару минут. Хоть по памяти. Он научил меня, что рисунок — всего лишь ремесло, требующее хорошо развитых зрительных зон мозга и отработанной до автоматизма мелкой моторики. С тех пор, я знаю, как выделить в зрительном образе главное.

— Воронье, недовольно кружащее над посадкой, — вспомнил генерал. — Теперь-то понятно, что к чему, о таком и в книгах пишут, но тогда, в поле, да еще без оптики, это были всего лишь черные точки. Рябь на пределе зрительного восприятия.

— Следующим подарком судьбы для меня стал тренер из дворца культуры имени Карла Маркса, Владимир Яковлевич, — продолжил Виктор. — Старик-фехтовальщик по-человечески отнесся к бредившему мушкетерами мальчишке. Он учил меня, как двигаться между мгновений и как, выбирая между красотой и эффективностью, выбрать эффективность. Мастером я не стал, но зато изучил штыковой бой. Тренер когда-то был чемпионом МВО по этому виду спорта, и показал многое… Он и посейчас жив, мы переписываемся…

— Показал многое, — повторил внутри себя Лев Яковлевич, и внутри вновь возникло ощущение сладкой жути — Скромничает командир. Даже в записи, штыковая атака, на острие которой шел лейтенант Вояр, производит сильное впечатление. Непривычные, так и вовсе, с последней трапезой расставались. Выходит, учили его… Да нет. Не то. О чем я? Не так надо думать! Тот тренер любому из своих учеников это знание готов был передать. Получается, вопрос в том, кто взял. Тогда, в чем везение?

— В очередной раз мне повезло в сквере, когда пожилой пенсионер, увидев, что я читаю книгу из серии 'жизнь замечательных людей', посоветовал всегда думать о том, что же на самом деле хотел сказать автор, где он соврал правдоподобно, а где — так чтоб сразу видно было.

— И что из этого вышло?

— Мне в очередной раз удалось найти грамотных и увлеченных людей, готовых поделиться своим знанием. Умение распознавать ложь предполагает знакомство с некоторыми разделами анатомии и физиологии. Все остальное прикладывается к этой базе. Так вот, мне опять повезло: все, что надо было знать, мне преподали буквально за год. Большую часть рассказали в мединституте, недостающее добавили университетские физиологи. Вы спрашиваете, что из этого вышло? Вспомните хотя бы порученца Воронова, лейтенанта Красновского.

Рохин помнил. Именно Красновский примотал под его разъездной УАЗ гранату и пару двухсотграммовых шашек. Сделано было простенько, но со вкусом: чеку вытаскивал вращающийся кардан в самом начале движения автомобиля, так что и на стоянке перед штабом могло кого-нибудь зацепить.

— Вам снова повезло?

— Нет, — очень серьезно ответил Виктор. — Повезло как раз вам, Лев Яковлевич. Обычная охрана просто не распознала бы знакомого мне с детства виновато-любопытного выражения на лице Красновского. Точно так же выглядели лица ребят с нашего двора за несколько минут перед тем, как случалась какая-нибудь особо лихая шкода. Сразу стало понятно, что субъекта срочно надо вязать и расспрашивать, потому как у взрослых шкоды частенько бывают на редкость злодейскими. Что было потом, вы помните.

Что было дальше, Рохин и хотел бы забыть, но понимал, что вряд ли получится. После того, как раскрутили Красновского, пришлось снимать начальника штаба и срочно нейтрализовывать многих и многих — такой комок грязи выпал на всеобщее обозрение после первых допросов.

Единственное, что он теперь спросил, было:

— И что, получается, любой так может? В смысле, по лицам читать.

— Думаю, да, — ответил Виктор. — По хорошему, нормальному здоровому человеку, при соответствующей подготовке и детектор лжи без надобности и иголки под ногти совать не требуется. Внимание и память — вот то, что позволяет различать самые тонкие оттенки человеческих чувств. Пока что, ни одна машина не способна делать то, что может грамотный верификатор.