Помутнение

15. Причина № 1, почему я никогда бы не бросился с Каракумовского моста: у меня есть вкус. В тысяча девятьсот двадцать каком-то году писательница Анастасия Чеботаревская, жена Сологуба, прыгнула с Тучкова моста. Это в Петербурге. Загуглите фото Каракумовского моста. А теперь Тучкова, оцените обстановку там и там. Ну и все.

16. На самом деле очень люблю Елец. Никуда бы отсюда не переезжал. Исторический центр люблю. Тут церкви и рынки. На рынках продается все и соленая рыба, такая задубевшая, что ее можно использовать как холодное оружие. У Артемия Лебедева с Ельцом тоже любовь. Он его в блоге хвалил, потом брендинг нам делал. Местные от брендинга остались не в восторге. Там зеленый вензель, что-то про купеческое прошлое, а местным видится змий и что-то про спиртное. В том году у нас снимали фильм. Василий Степанов из «Сеанса» его посмотрел и сказал, что там Фасбиндер Кустурицей погоняет. По-моему, лучшего определения для Ельца не найти – Фасбиндер Кустурицей погоняет.

17. В 16-м году рак вроде притих, но у меня окончательно сорвало резьбу, окопался ото всех. Общался только с девушкой своей и Сашей, но мы в основном переписывались. Тогда я увлекся пессимистами: антинатализмом, вот этим всем, философией ужаса. Она на меня действовала успокаивающе. Эти авторы – Цапффе, Лиготти, Такер, – они считают когнитивную революцию ошибкой, что нам не следовало слезать с деревьев и осознавать себя. Цапффе сравнивает человеческое сознание с рогами вымерших оленей, какого-то вида, у которого рога росли без остановки и становились слишком большими. Мы свои рога обламываем о религию, семью, карьеру, в целом культуру, но все равно отрастают. Это вот была моя несущая конструкция: все плохо, мы живем не в идеальном мире и лучше бы не умнели, не мучились бы, осознавая абсурд всего этого действия. Теперь нам приходится постоянно вытеснять всякий unheimlich, это «жуткое» по-немецки, – вообще, термин Фрейда, но философы взяли его в оборот. У философов unheimlich – это что-то немыслимое, что надо суметь помыслить. Мы ведь не можем жить с неизвестностью. Нам надо все кругом объяснять. В конце концов, для всего, что мы не можем объяснить, есть спекулятивный реализм и прочая наука там, культура. В них якобы можно найти ответы, и даже если их не искать, у нас в подкорке записано, что они там есть. У пессимистов эти маневры мозга называются анкеровками. Да, кажется, первым это придумал Цапффе. Анкеровки глушат сознание, и существование становится условно сносным. Суеверие – тоже анкеровка. Так я докопался до гостий. Иррационально это было? Да. Тупо? Да. Но очень по-человечески. Мой самый близкий контакт с unheimlich случился в ночь с 19 на 20 марта 2018 года. За несколько месяцев до этого матери сделали очередную операцию, у нее образовалась непроходимость, она не могла есть. Операция прошла плохо. Где шов – там возник свищ. Она перестала вставать и быстро худела. Чтобы как-то питать организм, ей ставили капельницы. Иногда мы по несколько раз за день вызывали скорую, я выходил навстречу машинам, а когда один раз потребовалась госпитализация, мы с отцом и медбратом выносили ее в гамаке из одеяла. Идти она не могла. Я держал со стороны головы. Помню ее взгляд, когда мы проходили во дворе под яблоней. Я сказал, гуляешь? Она не ответила. Все туалетные дела теперь тоже делались не вставая. Когда отец ее мыл, видна была каждая косточка. А 19 марта она сошла с ума. Мозгу не хватило кислорода. Она перестала нас узнавать, стала агрессивничать. С января она лежала без сил, а тут на нее как нашло. Не могла уснуть. Отцу утром было на работу, мы оба грипповали, с температурой были. Решили, что полночи с ней побуду я, полночи он. Если что, буди. Ладно. Ладно. Мы лежали без света, но она не спала. Мы о чем-то говорили, я доказывал ей, что я ее сын, успокаивал. Ей было то жарко, то холодно, только одеяло сброшу, уже кутаю обратно. Она просила открыть дверь. Я не хотел, потому что за дверью спал отец. Потом мы с ним поменялись, уже часа в три ночи. Договорились утром вызвать скорую, но до утра еще надо дожить. С отцом она стала громче и злее. Не верилось. Утром была в себе. Это ведь совсем не про нее. Я уже не мог уснуть, слушал их из-за двери. Потом включил ноутбук, сел в кресло, стал записывать.

18. На хрена ты мне тут нужен?

19. Я твой муж.

20. Кто-о-о?

21. Муж твой, а ты кто?

22. Я под одеялом. (Пауза) Послушай. (Пауза) Миш.

23. М? Погладь меня по головке.

24. Да пошел ты.

25. Я твой муж, я тебя люблю.

26. Слыш.

27. М?

28. Я п-п-п…

29. М?

30. Под одеялом. (Пауза) Послушай.

31. М?

32. Я под одеялом.

33. Ты моя жена.

34. Какая я твоя жена?

35. Любимая.

36. Уйди отсюдова.

37. Куда?

38. (Пауза) Ты спишь?

39. Угу. И тебе надо спать.

40. Миша.

41. М?

42. Я под одеялом.

43. Угу.

44. Да уйди ты отсюда! (Пауза) Миш.

45. М?

46. Миш.

47. М?

48. Уйди отсюда.

49. А я кто?

50. Ты?

51. Угу.

52. Никто.

53. Дед Пихто и бабка с пистолетом.

54. Я под одеялом.

55. Уф-ф, давай спать.

56. Да я под одеялом!

57. Спать давай.