Помолвлены понарошку (СИ)

— Расскажи, как доставить тебе удовольствие, — попросил он и вновь легонько коснулся губами единственной части моего тела, что не покрыта конопушками.

Это осторожное, едва ощутимое касание окутало меня дымкой вожделения, расслабило тело, отключило мозг и велело делать так, как говорит он.

Спустя всего пару минут нежных движений языка Бена, ведомых моими инструкциями (спасибо годам самопознания в душе), мы пришли к идеальному темпу, виду и частоте движений, от которых из моей груди вырвался протяжный стон.

Один, второй, третий. Последний получился настолько громким, что мне пришлось прикрыть рот ладонью.

— Ручки убрала, — донесся до меня голос Бена, когда его губы перестали касаться чувственных мест, но тепло дыхания все еще ласкало нежную кожу. — Меня подбадривали эти звуки.

— Нас услышат, — хрипела я, качая головой.

— Ты моя невеста, не забыла? — самодовольно ухмыльнулся он. — Ручки, говорю, убрала, суженая.

Что-то в его требовательном тоне пустило волнующую дрожь по телу, подогрело кровь и не оставило иного выхода, кроме как послушаться. Однако, когда эта дрожь перевернула мое внутреннее естество, создав в груди непривычно сильную звуковую волну, я хлопнула обеими ладонями по губам. Имя мужчины, подарившего мне наслаждение, все равно просочилось сквозь пальцы, но, надеюсь, не вышло за пределы кладовой.

Вздрагивая и все еще стараясь ровно дышать, я ощутила тепло тела Бена, который поднялся так, что наши носы вновь соприкасались. Он поцеловал меня и с улыбкой прошептал:

— Сегодня ночью я самолично буду держать твои ручки подальше от рта. Уверен, эти стоны более упоительны, если раздаются у самого уха.

Бен стащил меня — смущенную, но довольную тряпичную куклу — с тумбы и повел к выходу. Уже у двери ко мне вернулся дар речи, и я остановилась.

— Совращение особ в шляпах не должно проходить без возмездия.

Бровь Бена удивленно приподнялась, когда я прижала его к двери, предотвращая возможность ее открытия, и поцеловала в губы. Споро отпустив их, встретила недовольство на лице мужчины, но лишь загорелась азартом, предвкушая его реакцию на дальнейшее развитие событий.

— Моя очередь доставлять удовольствие, — томно выдохнула я, потираясь щекой о его щеку, и игриво прикусила мочку уха.

Похоже, я настроилась на какой-то нужный лад, на ту самую волну, которая позволяла улавливать мельчайшие изменения в эмоциональном фоне Бена, потому что да, молния его штанов и так трещала по швам, но от моих слов мужчина и сам будто начал вибрировать, излучая возбуждение какой-то невиданной мне прежде силы.

Никогда и никто не хотел меня так, как Бен в этот момент.

Облизав губы и подавив желание сейчас же утащить «жениха» в домик, я начала оставлять поцелуи на его челюсти и шее, опускаясь ниже, повышая градус его желания. Мои руки подняли ткань рубашки, язык скользнул по рельефному прессу, зубы оставили пару незаметных следов на косых мышцах. В одно движение пальцы расстегнули ширинку, и сверху раздался смеющийся голос Бена:

— Черт, забыл свои булавки.

Примечание:

[35] Речь идет о народной европейской сказке «Красная шапочка» в литературной обработке Шарля Перро. В некоторых изданиях сохранена мораль, написанная французским поэтом:

Детишкам маленьким не без причин

(А уж особенно девицам,

красавицам и баловницам),

В пути встречая всяческих мужчин,

Нельзя речей коварных слушать, —

Иначе волк их может скушать.

Сказал я: волк! Волков не счесть,

Но между ними есть иные

Плуты, настолько продувные,

Что, сладко источая лесть,

Девичью охраняют честь,

Сопутствуют до дома их прогулкам,

Проводят их бай-бай по темным закоулкам…

Но волк, увы, чем кажется скромней,

Тем он всегда лукавей и страшней!

58

Мы покинули кладовую, и у меня хватило ума достать телефон, чтобы через его экран оценить, как я выгляжу. Один взгляд — и танкетки моих босоножек резко пустили корни в землю, препятствуя дальнейшему движению.

Волосы, еще утром лежавшие аккуратными локонами, больше напоминали ненавистный мне веник; щеки раскраснелись, как если бы я час просидела в парилке; а глаза блестели, словно после… Словно я выиграла миллион долларов.

Немного пригладила гнездо на голове, вернула на место перекосившийся чокер, но в остальном ситуация осталась по-прежнему безнадежной. Все точно поймут, чем мы там занимались. От меня невинностью и не пахнет.

Рука Бена обогнула мою талию и начала плавно продвигать обратно к беседке.