Читаем Помню полностью

Когда все ушли в клуб смотреть фильм, мы спрятались под лестницей, разложили закуску, разлили водку в солдатские кружки и шлёпнули за моё здоровье. Была некая минута отдушины, минута забытья от того, что мы находимся в армии. Закусили, всё убрали и стали выходить, как вдруг появился старшина. Он понял, что произошло, и позвал нас в каптёрку. Петушок получил, как старый вояка, трое суток гауптвахты в дополнение к тем девяти десяткам, что имел ранее. Его он тут же отправил к дежурному по части. А нам троим приказал вместо кино помыть пол в Ленинской комнате. Швабра, ведро – в руки, и мы приступили к работе. Втроём мы сделали это быстро, но старшина кованым каблуком прошёлся по доске и сказал, что помыто плохо.

Помойте, мол, ещё раз. Первый раз мы мыли и смеялись, потому что это было наказание и мы осознавали вину. Но, когда он приказал помыть ещё раз, мы поняли, что это издевательство. Со злостью мы взяли сапёрные лопаты и сняли стружку с половых досок. Доски стали светлые. Когда старшина вошёл в комнату, глаза его стали наливаться кровью, а лицо искривилось от злости. Он посмотрел на нас и со всей силы толкнул Юру, стоящего рядом с ним. Юра упал. Я размахнулся и ударил старшину лопатой по плечу. Тот согнулся от боли, и в это время на него посыпались удары руками и ногами. Били жестоко, выбрасывая наружу злость, скопившуюся за всё время службы. Мы оставили его лежать на полу. На прощание Юра сказал ему, что если тот вздумает жаловаться, то закопаем. Дневальным был орловец, и, к счастью, он ничего не видел. Мы ушли в кино. После фильма, перед сном, вечернюю проверку проводил сержант Жеребенко. Старшина лежал в постели и отходил от нанесённых ударов.

Через три дня вышел с гауптвахты Петушок. Узнав о случившемся, он пригласил нас в свободное время к своей машине. Мы распили чекушку водки и закусили. То, что случилось со старшиной, его не удивило. Служил он третий год, и наказывали его за всякую мелочь. Неконтролируемый, он привык, как и все шофёры-транспортники, к свободе, и стоило кому-либо посягнуть на его свободу, как он тут же реагировал, и реакция его выражалась в нарушениях. К наказаниям он был привычным, и они на него не действовали. Это был отличный парень, добрый, отзывчивый. Он очень легко находил контакт с солдатами. Для нас он был единственной отдушиной и связывающим звеном с гражданкой. Связь между нами крепла с каждым днём. Нас часто могли видеть вместе.

Старшина Борблик, по всей вероятности, имел беседу с сержантами и рассказал им о случившемся. События на точке, где мы устроили забастовку, а затем случай со старшиной в корне изменили отношение командиров к солдатам. Первые стали мягче в своих требованиях и даже шли на уступки, чтобы задобрить солдат. Позднее, когда мы разъезжались домой, командир моего отделения рассказал в беседе с нами, что до нашего приезда сержантам была поставлена задача – сломать нас под тяжестью военной дисциплины, сделать нас солдатами, не знающими своего мнения, а знающими только беспрекословное подчинение. Такими себе представлял старшина Борблик нас, мальчишек. Но он ошибся, и сильно ошибся, ибо мальчишки эти образованием своим превосходили своих командиров.

Интересно то, что большинство сержантов были выходцами с Украины и Молдавии. Эти отличались двуличием. Они могли ругать начальство в нашем присутствии и делать наоборот, когда находились в кругу начальства.

В один из летних дней нашу батарею отправили на поле собирать горох. Радости нашей не было предела. Вывезли нас на громадное поле, и мы приступили к работе. Сорвал я один из стручков, раскрыл его и положил горошины в рот. Я был уверен, что горох ещё свежий, но увы: первый укус – скрип, и обломался мой зуб. Только этого мне не хватало! Сбор для меня стал трагедией, истинной травмой. Закончили работу. Я отпросился в санчасть. Врач посмотрела и сказала, что необходимо поставить коронку, а предварительно следует удалить нерв. Это была моя «мечта»: я и так не переносил запаха врачебных заведений, а тут тебе ещё и зуб сверлить. Но деваться было некуда, и, после того как врач пообещала делать всё осторожно, а Петушок – быть рядом со мной, я согласился. Сжав пальцы в кулаки, терпел я сверление в зубе. Страшная боль. Каждый раз смотрел я на ногу врача, крутящую педаль сверлильной машины, приводящей во вращательное движение фрезу наконечника. В глазах стало темнеть, закружилась голова, и я очнулся на койке зубоврачебного кабинета. Петушок был рядом. Увидев меня очнувшимся от обморока, он показал мне фиксатые зубы широкой улыбкой.

– Здорово ты даёшь! – сказал он. – Но ничего, всё пройдёт.

Врач положила мышьяк, чтобы убить нерв, и поставила временную пломбу.

Состояние моё было далеко не сладким. Мне велели прийти завтра. Боли продолжались, и я терпел. Спал плохо, но утром почувствовал себя лучше. Мышьяк сделал своё дело. Всё остальное было уже чепухой. Поставили мне коронку. В санчасти я узнал о сексуальной связи зубного врача с Петушком. Офицерская жена была недовольна мужем и завела себе любовника.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии