Помнить имя свое

И что оставалось теперь? У острова имелся свой собственный хитроумный план развития событий. Тут тебе никаких правил и принципов. Броди себе по чаще и, может, на кого наткнешься. Как никогда Коле хотелось посмотреть в глаза своему осунувшемуся старику и рассказать про прекрасные волны северного сияния, уносящие полные любви и сострадания души в океан умиротворения и силы, про найденное стадо оленей и про поражающую даже самые алчные сердца совесть.

Внук будто потихоньку собрал разлетевшиеся по чаще осколки его разбившейся радости. И сейчас, держа в ладонях эти мелкие кусочки, Коля пытался их соединить и вручить владельцу. Однако одной части еще не хватало. «Он совсем рядом, — пронеслись в голове слова шамана. — Эта пропащая душа заперта в ведьмином подвале».

Парень нервно мял пальцами олений рог в кармане, распутывая в голове тесно переплетенные паутинки догадок. В потоке раздумий он неосознанно пытался разломать прочный отросток пополам до тех пор, пока острый конец не распорол ему указательный палец.

Помянув имя нечистого, Коля резко выдернул руку на холодный свет небесного ночника и уставился на набухающую каплю крови, выползающую сквозь рассеченную кожу, а потом кинувшуюся с обрыва в пропасть. Ну и пошло-поехало: одна за другой алые частицы бросались к земле, словно вода из плохо завинченного крана. Они проникали сквозь кожу Могильного острова, становясь теперь его частью. Последующие капли отчаяннее стремились в омут, пока в итоге не слились воедино. Теперь из костлявого длинного пальца хлынула целая струя, вызвав у раненого чувство легкой паники. Нет, он не приложился вновь головой к очередному булыжнику, но судорожно пытался залатать пробоину в своем в прохудившемся сосуде.

И тут у Коли перед глазами развернулась невероятная картина: он увидел под землей ее длиннющие вены, убегающие к корням замерзающих деревьев, по которым сияющим серебром утекала прочь попадающая в них человеческая кровь. Потоки питали стволы недвижимой стражи и мелкими крапинками просачивались сквозь пористые листья, образуя между уставших крон густой туман, опускавшийся до самой земли.

На полупрозрачном полотне, будто в фильме от прожектора, Коля увидел себя лет пяти, копошащегося во дворе бабушкиного дома с игрушками в руках. Как ни странно, он вспомнил те моменты, когда, будучи совсем маленьким, прятался в потрепанной старой палатке, добытой дедушкой специально для своего внучка посреди чердачных залежей. Туда мальчонка тащил абсолютно все, даже яркие книжки со сказками. Он раскладывал по углам свое добро и довольствовался имеющимися сокровищами.

— Ну-у-у! У вас здесь откровенный бардак, молодой человек! — восклицала Анна, заглядывая внутрь.

— Бабушка, я в укрытии! Не выдавай меня, а то придет Катька и отберет все!

— Ай-ай-ай! Нельзя быть таким жадным, дорогой мой. Она лишь поиграть с тобой хотела.

— Нет! Она хотела книжки мои отобрать!

— Так она даже читать еще не умеет, Коленька!

— Ей картинки понравились, ба! — надув щеки, пропищал парнишка и занавесил перед носом у Анны вход в тайное убежище.

В ту же секунду туман посреди Могильного острова рассеялся, явив застывшему взгляду ту самую палатку, которую так неаккуратно хранил со времен былой юности на своем чердаке Георгий и которую так же случайно где-то посеял, как и когда-то нашел. Она стояла посреди бурелома, такая же, как и восемнадцать с лишним лет назад. Настоящая.

Коля без лишних колебаний направился навстречу детским воспоминаниям в надежде вновь окунуться в беззаботные фантазии (будто до сих пор их не хватало). Однако, занырнув в знакомое укрытие, очутился в необъятном темном пространстве. Запнувшись о что-то весьма увесистое, парень рухнул на колени и приземлился руками в некую холодную жижу. В нос ударила отвратная вонь. В желудке тотчас же сработала аварийка, но без дальнейшей эвакуации. У левого уха раздался протяжный стон.

— Кто здесь? — в растерянности произнес Коля.

В ответ — тишина. Глаза еще не успели привыкнуть к мраку, чтобы уловить хотя бы малейшие очертания окружающего. Однако уши сумели распознать тяжелое прерывистое дыхание неподалеку. Парень медленно пополз на звук.

— Эй… — сорвалось с его губ.

Коля наткнулся в темноте на чьи-то большого размера сапоги, натянутые на раскинутые ноги. Вскоре, ощупывая пальцами неподвижное тело, он сообразил, что на земле на боку валялся еле живой мужчина со связанными руками.

— Дядь Вась, это вы?

И снова молчание. Парень ни на секунду не усомнился в том, что перед ним находился именно Василий. Поначалу Коля пытался развязать запястья старого оленевода, но толстые жгуты слишком туго переплетались в непослушный узел. После череды неудачных попыток он вспомнил про олений кинжал в кармане. Его рассеченный палец, только что справившийся с неприятной аварией, откликнулся на возникшую мысль ноющей болью.