Помнить имя свое

Коля заглянул за ствол поваленной березы, где несколько минут назад пряталось лопоухое существо, и увидел там довольно широкую нору. Света от холодной луны было недостаточно для того, чтобы разглядеть дыру повнимательней. «Он сиганул именно туда», — подумал парень, приближая лицо к углублению. Он машинально потянулся в карман своей куртки за телефоном, дабы включить фонарик. Однако после нескольких безрезультатных нажатий на кнопку блокировки Коля опомнился.

Только он положил дохлый смартфон обратно в карман, как из норы возникли пухлые пальцы и вцепились в серебряную цепочку, выглядывающую у Коли из-под футболки. Парень схватил маленькую ручонку, пытаясь ослабить давление металлической «змейки» на шею и высвободить ее из гномьих когтей. Но это оказалось весьма непросто. Карлик настойчиво тянул украшение на себя с твердым намерением заполучить его, а потом и вовсе содрал желанную «прелесть» с шеи незнакомца.

— Ах ты зараза мелкорослая! — ругался Коля, схватив существо за тоненькую ручонку.

— Яалсороклем азараз ыт ха. Хи-хи-хи!

— Пусти, я сказал!

— Лазакс я итсуп. Хи-хи-хи!

Автор иллюстрации: Елена Рудых

И вот уже изрядно взбешенный Коля вытянул гнома из дыры, и тот повис на приличном расстоянии от земли. Носатое существо с опаской посмотрело вниз и запищало, болтая маленькими ножками. От страха карлик еще крепче впился пальцами в цепочку, а потом уставился на противника умоляющим взглядом.

— Либо ты отпускаешь ее, либо рухнешь вместе с ней вниз, — спокойно и отчетливо произнес Коля.

Гном разжал пальцы. На его лице боролись сразу две эмоции: испуг и обида. Парень, удерживая крохотное запястье лесного жителя, осторожно опустил его на землю и надел на шею блестящий подарок бабули.

— Таки испортил! — вздохнул Коля, разглядывая поврежденную застежку.

Щеки карлика раздулись от негодования, он напоследок фыркнул в сторону долговязого встречного, что-то пробубнил под нос на своем и скрылся в темной норе.

Глава 17. «Будет так, как должно»

Георгий проснулся от собачьего лая. Огромный мохнатый пес стоял перед его лежанкой, наблюдая за пробуждением гостя. Огонь посреди вежи почти погас, отчего внутри стало довольно прохладно. Старик окинул взглядом хижину.

— Где Колька? — произнес он.

Дед кинулся к входной двери и отворил ее. Снаружи царила лунная ночь и абсолютная тишина. Даже сосны перестали перешептываться между собой о происходящем в округе. Георгий с тревогой всматривался вдаль и мотал головой из стороны в сторону.

— Не ходи за ним… — простонал не спавший все это время шаман.

— Куда он делся?

В ответ — молчание. Георгий подошел к лежащему на шкурах Оце, опустился перед ним на колени и настойчиво повторил:

— Где мой внук?

— Здесь он, на острове. Мальчишка сам должен пройти через это. В конце концов он найдет то, что так долго ищет. Ведь именно за этим он сюда пришел, ведь именно об этом просила его утопающая в сомнениях душа.

— Я не могу оставить его в лесу, посреди озера.

— Будет так, как должно. Он обретет себя и успокоится. А у тебя, Ёгор, своя дорога.

— О чем ты говоришь? Я тебя совсем не понимаю.

— За мной скоро придут братья и проводят к нашему общему пристанищу, откуда весь здешний мир виден как на ладони. Поприветствуй их и пригласи присесть у моего очага, пока тот совсем не погас. Они вознесут протяжную песнь к Небу и откроют врата в Вечность. Ты внимай их возгласам и ожидай своей очереди. Как только настанет твоя пора, мои братья обратятся к тебе. Ты все поймешь и сможешь даже указать своему внуку верный путь, — прохрипел шаман, после чего медленно закрыл глаза.

Сердце Георгия бешено колотилось. Слова нойда казались ему совершенно непонятными, однако он чувствовал, что не должен им противиться. Пламя в центре вежи слабело с каждой минутой, как и дыхание мучившегося Оци. Мохнатый пес не отходил от своего хозяина, смиренно положив морду на подергивающиеся ноги. Изредка поглядывая на дверь, он тяжело вздыхал и шмыгал своим мокрым носом. А когда пальцы шамана взмывали в воздух, изображая непонятные простому смертному жесты, собака приподнималась и облизывала его руки.

Георгий изредка подкармливал огненные языки мелкими поленьями. Пламя жадно сжирало их, фыркая от попадающей в его пасть влаги, и отчаянно тянулось вверх. Старик заметил, что с каждой кинутой в огонь деревяшкой вдохи колдуна становились глубже, а выдохи сопровождались меньшими хрипами.

«Аннушка, прости меня, дурака. Тебя не сберег и Кольку вглубь лесной чащи завел, — сокрушался про себя дед. — Да помогут ему ангелы».

Он подполз к лежащему нойду и попытался напоить его холодной водой. Тот отказывался глотать. Как только влага коснулась его потрескавшихся губ, языки пламени резко пригнулись к земле и теперь уже облизывали обрамляющие их камни.

— Оставь меня, — простонал шаман.