Помнить имя свое

Следующие две недели оленевод занимался укреплением ограды. Естественно, за такое короткое время толком ничего сделать не удалось. Но хоть что-то. Зверье суетилось, не нравилось ему, что хозяин с инструментами крутится. Ночные караулы никаких результатов не приносили. Только старик решил бросить партизанить — наутро не досчитался еще одного быка.

Поехали они с Георгием дезертиров искать по окрестностям. Даже в совхоз заезжали. Животных и след простыл.

— Видал, тут неподалеку дикие шляются. Давно они так около человеческих поселений в открытую не маячили, — отвечал сторож совхоза на вопросы о беглецах. — Вчера такая луна огромная была, что мне даже показалось, будто у одного рога ее свет отражают…

— Креститься надо! — ответил Василий.

— Серьезно тебе говорю! Крупные такие рога с кучей отростков и будто светятся. Кстати, такие какую угодно ограду прошибут. А домашние олени с дикими хорошо ладят и в компании не пропадут.

— Сетка целая, никто ее не ломал.

— А может, Он калитки открывает, — наигранным шепотом произнес сторож.

— Кто Он?

— Прародитель саамский, кто.

— Хорош заливать. Коли разговор такой пошел, ваши в первую очередь бы свалили.

— У нас система замков посложнее! Человек, и тот не сразу откроет. Если Он к нам полезет, мы его сразу и изловим, — разразился смехом мужик.

Через некоторое время после этого разговора и с территории совхоза один олень смылся. Мужик на вахте в это время спал мирным сном младенца с полной уверенностью в надежности замков. Несмотря на многочисленность стада, даже там заметили пропажу одной головы. Спросили за это с охранника, который опять затянул песню о светящихся рогах. На вопрос руководства, что тот употреблял, мужик ошалело мотал головой, утверждая, что настают трудные времена. И он не ошибся. У него действительно настали трудные безработные времена.

Елена приняла эту историю, рассказанную мужем, за чистую монету.

— Это что ж творится, Васька? Закрывать надо ферму! Чуют олени неладное! Коли все уйдут, с голоду помрем!

— С голоду мы точно не помрем, а вот животных найти надо! Глаза заливал себе стабильно мужик на вахте, вот и померещилось ему! — возражал Василий.

— Я считаю, правду говорит! Хватит, натерпелось зверье! В совхозе головы в навоз летят, здесь чуть ли не плясать заставляют. А вам все мало! — протестовал Георгий.

— Сам в совхозе работал, а тут переобулся! — завелся оленевод.

— Я электриком работал, а не палачом.

— Узнаем, в чем дело. В случае чего и договориться можно.

— Тут не просто договариваться, а заплатить придется. И как бы этой платой не стала твоя голова!

— Господи, помилуй! Герочка! Такие вещи говоришь! — воскликнула Елена, спешно перекрестившись.

Этот разговор так и остался остывать под вечерней лампой пастушьей избы. Но мысль о визите загадочного гостя не покидала головы причастных. Василий оставался тверд в своем намерении найти пропавших быков, даже ферму временно прикрыл для посещения. Но он надеялся отправиться в путь не один, а вместе с Георгием. Что они ожидали в Ловозерской тундре увидеть? Что хотели узнать? Может, смотритель самого таинственного места на Кольском полуострове ответил бы им на вопрос о причине бегства животных? Толком они и сами не знали.

Но когда к Григорию приехал внучок, пастух воспринял его как препятствие на пути к решению серьезной проблемы. Не хотел он втягивать в столь деликатное предприятие неразумного щегла. Да и случись что… Крику будет! Сердце старого оленевода было наполнено обидой и разочарованием, и его обладатель был готов на все. Как можно было назвать его поступок? Отчаянным? Да, это определение было самым подходящим.

Глава 7. Кто виноват?

На следующее утро после визита нежданных гостей Василий сидел на скамейке подле своей избы, ухватившись обеими руками за голову, и бормотал: «Вот накаркал, вот накаркал…».

В этом состоянии его и застала супруга.

— Васька, ты че? Плохо тебе, что ли, Васька?

— Ой, беда, Ленка… Ой, беда… — продолжал бормотать старик, медленно покачиваясь словно умалишенный.

— Да что стряслось, говори уже! — толкнула его Елена.

— Мяндаш наш в тундру ушел… И компанию с собой прихватил… Все уйдут, Ленка. Никого не станет.

Пожилая женщина присела рядом с мужем, опустив отяжелевшую голову. Только сейчас до нее начала доходить вся серьезность произошедшего. Еще чуть-чуть, и семейная пара останется без кормильцев. Иной жизни они представить не могли. Хоть завали их синюшными куриными тушками из супермаркета — ни к одной не притронулись бы. Привези кучу импортных шмоток — и того не надо.

— Говаривала мне маманька, что придет время, когда олени покинут свой народ и исчезнет вся лопь с земли тундровой… Но никак я не думала, что виновна в том буду, — после нескольких минут молчания тихо, почти шепотом, произнесла Елена.

Старик молчал. Он не был согласен со своей супругой, ибо только сейчас до него дошла истинная суть происходящего.

— Здесь лишь моя вина, — произнес Василий и ушел в избу.

На протяжении всего дня старик метался то по дому, то по сараю, собирая необходимое снаряжение для намеченной вылазки в тундру.