Помни имя своё!

Джеймс, семь лет в общей сложности отпахавший в Ираке и Ливии, выросший с обычного статик-гарда до начальника смены – видел на горизонте только то, что очередные завшивленные подонки и скотоложцы взбунтовались и сейчас громят свой дом и убивают последние остатки цивилизации, которые привнесли русские на эту землю. Семь лет на Востоке здорово дали ему по мозгам – и он теперь считал русских если и не друзьями, то хорошими парнями, с которыми можно иметь дело, а угнетенные народы просто ненавидел. Втайне от всех он желал, чтобы русские пришли сюда с танками и проехались гусеницами по этой исламистской нечисти, напалмом выжгли ваххабитскую заразу. Потому что – здесь нефть и газ и если этого не сделают русские, это придется делать им и немало хороших, чертовски хороших парней заплатят жизнями за черное золото этой земли. Но он не сказал этого, а вместо этого сказал:

– Да, сэр…

Человек повернулся и пошел в дом – даже не подозревая о перекрестье прицела, которое неотступно следило за ним.

* * *

Русские – группировались в садовом товариществе, примерно в километре от целей. Выставили дозоры, снайперов, не сходили с машин. Очень к месту сейчас были строительные самосвалы – борта высокие и кузов не каждая пуля пробьет. Водилы завешивали кабину бронниками, в кузов несколько стрелков и вперед…

Полковник – достал из кармана на спинке сидения телефон, размером с сотовый, но с большой, длиной с сам телефон и толстой трубкой, набрал длинный номер.

– Дежурного… Чернов это… – сказал он – прошел пятый поселок, вышел к садовым участкам. В поселке, в жилгородке – духи, легкое оружие, гранатометы, передвигаются на легковых и грузовых машинах, брони нет. Не менее пяти тысяч штыков только у самой дороги. Что по обстановке в западной части?

– Принято – сказал дежурный, помечая местоположение полковника, занимающегося лишь активной – по обстановке в западной части выводы сделать пока трудно. Но достоверно установлено: бронегруппа майора Зимина прорвалась к перекрестку Акушинского и Имама Шамиля, сейчас они заняли здание больницы и ведут бой. Вторая группа – Полежаева – ведет бой за станцию Махачкала – Сортировочная.

– Что с Зенитом?

– Он попытался прорваться в юго-восточную часть города в обход, оторвался от группы Зимина. Последний сеанс десять минут назад, доложил, что ведет бой. Сейчас подойдут вертолеты на помощь, будем деблокировать.

Твою мать…

– Для меня приказы есть?

– Никак нет, товарищ полковник.

– Добро. Связь через полчаса, отбой.

Полковник бросил спутниковый туда, где он был до этого.

– Свяжись с Зенитом.

– Тащ полковник, связи с ним нет.

– По сотовому набери, что ты как маленький!

Боец – начал тыкать по виртуальным клавишам. Телефон жалобно попискивал.

– Ага, Зенит, это Шквал, почему не выходите на связь?! Шквал главный на связи…

Полковник взял трубку

– Зенит, что там у тебя творится?

– Товарищ полковник… – в трубке был слышен гулкий грохот, такой бывает в БТР, если стрелять через бойницы – нас блокировали, ведем ответный огонь. Подорвали головную машину, фугасом.

– Твою мать, у тебя Тайфуны[60]!

– Пробовали обойти, машину перевернули! Ждем саперов!

– Твою мать, Миша – потеряв терпение, закричал Чернов – ты меня без ножа режешь! Как хочешь, выдвигайся, решай там! Хочешь, через лес, прямиком, хочешь, дома тарань!

– Есть…

Полковник бросил трубку, не нажав отбой

– Твою мать!

Зенит оторвался от основной группы не просто так – он был не только офицер Нацгвардии, но и русский, член Союза Офицеров, как и сам Чернов. Восемь бронированных по самое не хочу машин, рота спецназа Нацгвардии – чтобы взять этих недоумков тепленькими и в зародыше подавить мятеж. И все впустую.

– Товарищ полковник…

– Что?!

Дверь держал открытой боец, прошедший вторую Чечню, теперь охранник у Лукойла

– Мы решили… – боец замялся и добавил – мы решили атаковать.

– Ты охренел? Там две коробочки, до сотни духов!

– Все равно, товарищ полковник. Мы – решили атаковать…

– Сколько вас? Все подошли?

– Все кто есть. Сто двадцать человек.

* * *

Витек – никогда не прикидывал, что будет именно так. Что придется – участвовать в бою, убивать людей. Прямо так убивать, своими считай руками, видеть кровь, разваленные головы и знать, что это сделал ты. Тогда он еще держался – но сейчас уже начало трясти.