Помни

- Насколько я понимаю, такое отношение может теперь надолго стать твоим жизненным кредо, - заметил Дамир, нахмурившись. - Ты должна бороться с этим, если хочешь выжить.

- Не вижу, зачем мне это, - сказала она равнодушно.

- А зачем ты вернулась? - спросил он резко. - Пусть это было всего лишь видение, но умереть ты могла вполне реально! Для тебя это было правдой... тогда и сейчас. Ты вновь пережила все, что случилось когда-то. Ты пыталась исцелить его, но не смогла - так зачем ты вернулась?! А та, другая Ши'нтар - она тоже вернулась? Скажи, зачем?

"Я найду тебя... я вернусь..." - прозвучало у нее в голове. Его последние слова. Время неоднородно, а законы возрождения невероятно сложны... так неужели она действительно поверила в его возвращение? В саму возможность того, что он не лишится памяти о прошлом в своем новом воплощении? В то, что его душа останется прежней? Ведь исчезает лишь приобретенный опыт, основы личности остаются неизменными... Сколько бы раз они не перерождались, лишь они двое могут дополнить друг друга до совершенного целого. И если ее память о нем не умерла... если ее память воскресла... могло ли с ним произойти то же самое?

Неизвестно, что прочел тогда Дамир в ее глазах, но он нашел в себе силы настоять на своем.

- Живи, - сказал он. - Ради него, если не ради себя. За него. За вас обоих... Ши'нтар.

...- Катриэль, - прошептала Ши'нтар одними губами, когда наваждение растаяло. - Одно лицо... одна душа...

- Выбор есть всегда, - сказал Охотник из ее настоящего, - но иногда просто нет другого выхода. Разум не может оставаться холодным и беспристрастным, следующим лишь безупречной логике. То, что кажется истиной разуму, сердце и душа могут счесть неприемлемым. Ты - в той, другой жизни - ты не могла не нанести тот удар, а он не смог бы жить, осознавая то, что сделал. Разве я упрекал тебя? - не сводя с нее глаз, он сделал шаг вперед, и ее меч вонзился в его плоть. - Наоборот.

Глаза Ши'нтар распахнулись, она попыталась отвести клинок, но он не позволил ей, остановив ее руку взглядом и чувствами, наполнившими ее сознание.

- Я принял бы любую боль и любую смерть за одно лишь мгновение любви и понимания, - проговорил он, и его аура была окрашена страданием, также, как его одежды - кровью. Его кровь была алой - алой кровью иттри. - Но ты не можешь дать мне этого. Я не пришел бы сюда, если бы знал, что и он вернулся. Рядом с ним ты не можешь быть Ши'нтар Илварин, демоном сострадания - даже если захочешь.

- Подожди, - прошептала Ши'нтар, ощутив его намерения с ужасающей ясностью, - не надо...

- Ты не можешь, - повторил он, не обратив внимания на ее слова, - потому что тот, кого ты встретила, действительно предназначен лишь для тебя - также, как и ты для него. Только для него.

- Не делай этого! - Ши'нтар усилием воли разжала побелевшие пальцы, но прежде, чем меч успел выпасть из ее руки, он обнял ее, и клинок еще глубже вошел в его тело, рассекая мышцы и кость с одинаковой легкостью.

Лишь одного она желала в этот момент - исцелить его боль. Все ее чувства были подчинены этому всепоглощающему желанию и сила сопереживания была такова, что слияние их сознаний завершилось. И она поняла... поняла, кем была, кем стала после смерти того, кто был ее душой. Охотник был прав - она не могла любить его. Теперь, когда все покровы были сорваны, она отчетливо понимала, что принадлежит лишь одному единственному существу - и так будет всегда.

"Ты должна уничтожить меня, - произнес Охотник в ее сознании, мягко подавив волну ее сопротивления. - Ничего нельзя изменить. Я сказал, что отдал бы все за мгновение любви - теперь ты знаешь, что это правда. Но я не могу жить с тем, что узнал. Если бы ты действительно могла полюбить меня, у нас было бы лишь несколько мгновений для... для всего. Но даже того, что ты все же подарила мне, твоего сочувствия и боли оказалось достаточно для того, чтобы активировать программу. Я сопротивляюсь - все мы сопротивляемся, потому что до последнего мгновения надеемся, что это неправда. Но иттриане позаботились о том, чтобы программа работала без сбоев. И наша защита и сопротивление в ней учтены".

"Так, значит, вы идете на это, осознавая, что выхода нет?"

"Оно того стоит, - отозвался он, и она почувствовала его улыбку. - Без этих мгновений наша жизнь была бы абсолютно бессмысленна. Мы не можем любить друг друга, не можем иметь детей. Эти мгновения - все, что у нас есть, и, поверь, это очень сильная мотивация. Любовь... они заставили нас убивать, желая любви, мечтая о любви. Ты чувствуешь?"

Она действительно чувствовала - тьма, словно чернильные пятна, расплывалась по поверхности его золотого океана, калеча и разрушая его сознание.

"Я благодарен тебе за то, что ты не оттолкнула меня - потому что ты могла бы - и я отпустил бы тебя, я очень старался бы. За то, что ты разделила со мной лучшие чувства в моей жизни. Это больше того, на что я смел надеяться. Но теперь мы должны разорвать слияние - и немедленно".

Она оцепенела, сопротивляясь.