Помещик. Том 6. Граф

Бойцы забивали заранее изготовленные «костыли» кувалдами. Накидывали на них петлю примитивной лебедки. И тянули ушкуй. Подкладывая под него также заготовленные заранее калиброванные чурки из крепко просушенного дуба. Да еще дегтем обильно смазанные. Лебедка — три блока полиспаста. Чего вполне хватало для пусть и медленной, но транспортировки ушкуя силами экипажа.

Расстояние от берега Иван-озера до Дона было чуть за полверсты. Так что, с рассветом вокруг участка оказались развернуты дозоры из союзных татар. А остальные участники похода занялись делом.

Те, кто не тягал свои ушкуи, выступил вперед, расчищая дорогу и вбивая костыли. На это большого количества людей не требовалось. Остальные же держались в оперативном резерве. Чтобы в случае нового нападения, дать своевременный отпор.

Но неприятель не рисковал.

Еще лишь трижды за день он приближался к дозорам. Но, заметив их, отходил, не получив даже возможности посмотреть своими глазами, что творили люди тульского воеводы.

Иноземные наблюдатели также были вовлечены в работу. Андрей, не взирая на их статус «припахал», заявив, что поход военный и кому не нравится, может проваливать. Ибо в таком деле иметь бездельников — что гирю на ногах получить, тянущую морячка на дно морское.

Понятное дело — лица у них вышли кислые. Но никто возражать не стал. Испанец же вполне и приободрился. Тем более, что тяжелых или каких-то неприятных работ им не назначали. Но и бездельничать не давали.

Фредерик иной раз поглядывал на Андрея то задумчивым, то настороженным взглядом. Когда воевода ему попадался на вид. Хотя, взяв у татар несколько лошадей, тот в сопровождении небольшого сопровождения, курсировал вдоль волока, оперативно решая проблемы.

По идее можно было и лошадей привлечь для тяги. Но расстояние небольшое. И особой тяжести не предвиделось. А дохлые степные лошадки требовалось союзным татарам, чтобы поддерживать мобильность. Хоть какую-то. Потому что без нее терялся смысл их участия в мероприятии.

Дела шли ладно и быстро.

Ушкуи бодро ползли вперед.

Так что весь полк сумел переправиться буквально за день, полностью перебравшись в верховье Дона. Настолько узкое, что казалось будто это просто крупный ручей шириной около трех метров. Ушкуи, то есть, по сути своей вельботы, вполне себе могли пройти здесь и в обычное время. С трудом. На буксировке командами вдоль берега. Однако по весне из-за полноводности чувствовали себя даже комфортно и могли идти полным ходом…

— Быстро ты управился, — произнес Фредерик, подходя к Андрею. А толмач, что следовал за ним, все перевел.

— Сам рад, что так все сложилось. Думал, что тут земля лесом поросла густым. И придется два-три дня просеку рубить. Но обошлось.

— А ты бывал здесь?

— Бывал. — невольно ответил Андрей, скорее даже на автомате, чем осознанно.

— Так это правда?

— Что?

— Все эти слухи.

— Есть вещи, о которых я не в праве говорить.

— Почему?

— Таковы правила.

— Ясно, — нехотя произнес Фредерик. — Ты знаешь датский язык?

— få[1]. — ответил Андрей. А потом развернул: — Несколько фраз и отдельных слов знаю. Кусочки из песен. Какие-то имена прошлого. Но мне практически не доводилось на нем разговаривать.

— А этот ритуал, что ты проводил. Зачем он?

— А ты против?

— Это языческий ритуал!

— Где в моих словах или делах было хоть что-то отрицающее значимость Всевышнего? Где прославление Одина или Тюра? Где призывы воинов стремиться туда, где их будут ждать друзья, красавицы и пир до скончания времен? В Вальхаллу, то есть.

Фредерик промолчал.

— Я объявил викинг.

— Зачем?

— Чтобы высшие силы благословили поход и помогли тем, кто идет за мной обрести славу и богатство. Ты ведь понимаешь — поход этот полон опасностей. И многие в него не верят. Посему глупо отказываться от помощи возможных союзников.

— От помощи языческих богов!

— Всевышний создал все видимое и невидимое. Так звучат первые слова Символа веры. Не так ли?

— Так. — согласился Фредерик.

— Если все сущее создал Всевышний, то кто создал языческих богов?

— Дьявол!

— Но ведь чуть раньше ты согласился с тем, что ВСЕ сущее создал Всевышний. А если так, то ему зачем-то они понадобились.

Фредерик в раздражении буркнул:

— Двоеверец!

И удалился.

А Андрей смог наконец-то побыть в тишине и отдохнуть. Посидеть у костра и, глядя на огонь, подумать о сущем. И мысли графа сразу же упорхнули в Тулу. К жене. К женщине, с которой его связала судьба…

Ему ее было жалко.

Вполне себе искренне. Иногда, конечно, он был вынужден на нее давить и ставить на место. Но, в целом, жалел. Это ведь он готовился столько лет к тому, чтобы отправиться в прошлое и прожить там долгую жизнь. А она?

Марфа, а точнее Алиса родилась в состоятельной семье на юге Дагестана. В детстве была прилежной девочкой и хорошо училась, стараясь оправдать надежды родителей. А потом ее замкнуло. Видимо в рамках подросткового протеста.

Фактически убежала из дома. А потом попыталась построить свою жизнь в дали от того патриархального общества, в котором она выросла. Через полное его отрицание.