Помещик. Том 1. Сирота

Конечно, парень готовился. Крепко готовился. И, в принципе, мог на уши поднять всю местную ойкумену, опираясь на свои знания и навыки. Но не хотел. Он с первого дня пытался быть как все, старался слиться с ландшафтом. Однако получалось не очень. Он крался по городу, как слон по посудной лавке, одетый в камуфляжные штаны да гимнастерку.

Как он переживал… ох как он переживал из-за того, что так «спалился» перед человеком царя. Петь песни из будущего — плохая затея. Очень. Понятно, что священная обязанность настоящего «попаданца» перепеть у костра песни Высоцкого, изобрести промежуточную стрелу и поставить на шишак командирскую башенку. Но он к этому ничуть не стремился…

Впрочем, судя по всему, кривая судьбы его вела совсем не туда, куда он хотел.

— Как жизнь молодая? — спросил Андрейка, подойдя к Петру Рябому, что подвизался на паперти у храма Благовещения Пресвятой Богородицы в Туле. Это был тот самый человек, о котором говаривал дядька Кондрат и отец Афанасий тогда, осенью.

— Старею потихоньку, — нашелся Петр Рябой, ответив почти без задержки. — А тебе чего, мил человек?

— Да дело к тебе есть.

— Дело есть, да нечего есть. — отметил Рябой и протянул руку.

Парень усмехнулся и кинул ему полушку.

— Слухаю тебя со всем вниманием, — поймав монетку произнес Петр.

— Хочу я послушать историю о твоей жизни. Сам понимаешь — болтают всякое.

— А почто тебе?

— Мне человечек нужен, с которым на сабельках можно упражняться.

— Стар я уже.

— А напрягся так, словно бежать собрался.

— А коли и так, то что?

— Я тебе не враг. И мне плевать на твои былые прегрешения. Сам в дерьме по уши. Да, думаю, ты слышал. Так ведь?

— Только глухой в Туле о тебе не слышал. Нашумел ты знатно.

— И толи еще будет… Веришь — хотел жить тихо, как все, не выделяясь. А что выходит? Ничего хорошего.

— Ну отчего же? Ты жив — уже неплохо.

— Вот для того, чтобы и дальше быть живым мне и нужны люди. А кого взять? Да так, чтобы к ним доверие иметь. Все себе на уме. Все обмануть норовят.

— А ко мне зачем тогда пришел? Решил нищих с паперти набрать себе в услужение? Не боишься, что засмеют?

— Это ты сейчас нищий. Я-то вижу, что нет-нет, да осанка проскальзывает. Сказывают, что ты послужильцем был. Но мню — не так это. Чего натворил? Ищет кто?

Петр пристально посмотрел Андрейке в глаза. Совсем другим взглядом, чем минуту назад. Холодным, жестким и чуть испуганным. Скорее даже взволнованным, чем испуганным.

— Не бойся, — махнул парень. — Мне тебя выдавать не с руки. Да и какая в том выгода? Мне люди нужны. Вот и хочу понять, подойдешь ты мне или нет?

— А если не подойду?

— То я дам тебе копейку и пойду дальше. Болтать я не стану в любом случае. Но если ты пригодишься, то с собой в поместье заберу и к делу приставлю. Все лучше жить при деле, чем вот так.

— Ты говоришь путано.

— Я делаю тебе предложение.

— Нищему? — усмехнулся Петр.

— Я много за тобой наблюдал. Не знаю, почему ты тут сидишь. Но ты такой же нищий, какой из меня тополь.

— Отстань. — покачав головой произнес Петр и протянул ему полушку обратно. — Я хочу тихо дожить свой век.

— А может ты хочешь снова сесть в седло?

— Иди к черту!

— Ну смотри сам, — усмехнулся Андрейка. И ушел. Уронив на землю монетку, так ее и не приняв назад.

Но недалеко ушел. Просто дотопал до подворья отца Афанасия и сел у его дома на лавочку. Прикрыл глаза и задремал… или, во всяком случае, сделал вид, что это сделал.

Где-то полчаса спустя рядом сел Петр.

— Я тебя ненавижу. — тихо произнес он.

— Бывает.

— Как ты понял, кем я был?

— Отец Афанасий сказал.

— Вот зараза!

— Он не назвал настоящего имени и подробностей.

— Он же обещал! Вот…

— Почему? — перебил его Андрей.

— Жена, дети, брат малой и мать.

— Убили?

— Я должен был умереть, чтобы дать им жить.

— Долги?

— Не важно. Просто я должен был умереть. Для всех. А руки наложить духу не хватило.

— Хорошо. Но как я узнаю, что ты мне подходишь?

— А то ты не знаешь, — криво усмехнулся Петр.

— Мне понадобятся… — начал перечислять Андрейка профессии, которые, по его прикидкам были бы очень полезны в его новом поместье. В том, что пообещал воевода. — Ты знаешь, кого я могу пригласить?

— Сколько денег?

— Сейчас — тридцать рублей могу положить. По весне будет еще.

— Мне нужно привести себя в порядок. — чуть помедлив, произнес Петр.

— Рубля хватит? — поинтересовался Андрейка, кинув ему небольшой кошелек, в котором лежало две сотни сабляниц.

— С лихвой. — усмехнувшись, ответил он, поймав кошелек. Достаточно бодро вскочил со скамейки и быстро удалился.

— Интересный человек, — произнес дед, что, как оказалось, наблюдал за всей этой сценкой с самого начала.

— Понял кто он?

— Я его знаю. Давно это было.

— Знал, — поправил его Андрейка и перекрестился. — Царствие ему небесное.

— Знал, — усмехнувшись, согласился дед и повторил за внуком крестное знамение. — И земля пухом.

— Не осуждаешь?

— Тебе нужен кто-то в помощники, — пожал плечами дед. — Не знаю, что ты задумал, но с этими остолопами Устинкой да Егоркой особо каши не сваришь. Умишком слабы. Хотя я бы с ним не связывался.

— Кровь?

— Кровь.