Помещик. Том 1. Сирота

— Да ты что? — оскалился Агафон со сквозящим скепсисом.

— Да. И кто знает, что еще он мне оставил. Не так ли?

Пауза.

Агафон пыхтел и напряженно думал, сводя дебет с кредитом.

Отец Андрейки не считался богатым человеком. Да, у него было все необходимое воинское снаряжение. Но с деньгами имелись постоянные проблемы. Хотя иной раз с боя брал хороший барыш, но все спускал на гулянки. Поэтому, имея ТАКОЙ туесок он без всякого сомнения пустил бы его в дело. Мужчина он был простой и бесхитростный. Мудрить не стал бы. Как и клад закапывать.

Откуда парень его взял? Вопрос.

— А что он тебе еще оставил? — наконец спросил Агафон, чуть осипшим голосом.

— А это зависит от того — сговоримся мы, али нет. Мне нужен человечек, что продавать наследство отцовское станет. И так, чтобы обо мне не говорили. Я в тебе не ошибся? Или тебе жадность ум застит?

— Брешешь.

Андрейка достал тельный крест и поцеловал его.

— Я ведь могу тебя убить. За меньшее, — кивнул он на туесок, — убивали.

— Но не убьешь, — расплылся в улыбке Андрейка.

— Это почему?

— Меня человечек ждет. И если я не вернусь, он отцу Афанасию сообщит, что я к тебе пошел — наследство отцово закладывать, чтобы зиму продержаться. А за убийство слуг государевых сам понимаешь, что тебе сделают.

— Что за человечек? — тихо и как-то вяло поинтересовался Агафон. — Не тот ли холоп, которого ты оставил в лодке?

— Ты думаешь, я так глуп? — продолжал улыбаться Андрейка. — И да, я знаю, сколько это стоит. И если мы сейчас сговоримся, то время от времени я буду приносить тебе дорогой и очень интересный товар. А если нет — я уйду спокойно и пойду к другому купцу. А потом к следующему. Если не удастся сговориться — поеду к деду. С ним придется делиться, но он точно поможет.

— К деду? К деду не надо, — засуетился Агафон. Причмокнул губами и, достав нож, осторожно, самым кончиков клинка зачерпнул краску. Поднял ее. И просыпал обратно. — Добрая лазурь. Что ты за нее хочешь?

— Пятьдесят рублей.

— Да ты рехнулся! — ахнул Агафон, хлопнув себя руками по бедрам. Даже нож от удивления выронил.

— Ты за нее в три раза больше получишь.

— Да меня за нее зарежут и вся недолга!

Начали торговаться.

Пришлось еще скинуть. И еще. И еще. В общем — сошлись на восемнадцати рублях. Больше Агафон давать наотрез отказывался. С него ведь спросят — откуда. А как ответ держать? Да и продавать краску придется в Москву везти. Да связи подключать, чтобы к нужным людям зайти.

Вот и ударили по рукам. Да, всего за десятую часть стоимости. Но изначально Андрейка и на это не сильно рассчитывал. Думал, что Агафон даст меньше — в районе десяти рублей. И ему этого для зимовки вполне хватало. А тут — почти вдвое больше.

Причем малую часть цены купец дал монетой, остальное же товаром. Что вполне устраивало Андрейку. Тем более, что Агафон согласился приобрести парню все, что потребуется от своего имени. Чтобы не выдавать его. А все купленное барахлишко сговорились, купец погрузит на свою хорошую лодку, отдав ее до весны в пользование парня безвозмездно. Андрейка же для всех окружающих пойдет на ней вроде охранника на приработке. Чтобы доставить товар куда надо.

И пока Агафон суетился, решая вопросы по заказу нашего героя, тот пожил у него в гостях. Пару суток пришлось просидеть. Но с пользой. Потому как купец и холопов его накормил добро, и его самого. А еще они мало-мальски про дела поговорили. Что-почем из редких и интересных товаров.

Конечно, Андрейка рисковал, когда шел к Агафону. Сильно рисковал. По сути он рисковал даже тогда, когда делал эту краску. Ведь она могла легко стоить ему жизни. Да и даже сейчас — еще ничего не закончилось. Поэтому версии наследства он планировал держаться до конца. Что отец де был на публику дурак. Но на деле прикопал немало всяких запасов на черный день. От греха подальше. И не делать пока еще этой краски, поставив по весне Агафону другие интересные товары…

[1] Алексей Михайлович Романов — 2-ой царь из династии Романовых. Правил с 1645 по 1676 год. Проводил первый этап реформ, который продолжил его сын Петр I Великий.

[2] В конце X века Владимир крестил только свою дружину и ближних людей. После чего начался очень долгий процесс крещения городского населения. И еще в XII–XIII веках под Москвой, например, встречались образцы языческого курганного погребения знатных людей.

[3] Язычества на селе хватало и в XIX веке, пусть и в беспорядочном, бессистемном виде. И не только на селе оно сохранялось очень долго на территории Руси. Например, в Минске до самого конца XIX века оставалось языческое капище.

[4] Гривенка — это половина гривны. С XV века на территории Руси доминировала Новгородская система мер и счета. Поэтому самым распространенным типом гривны была Новгородская в примерно 204 грамма. Соответственно гривенка получается около 102 грамм, а 2/10 гривенки, это что-то около 20 грамм.

Часть 1. Глава 5

Глава 5

1552 год, 13 июля, Тула

Жизнь нашего героя у купца была нервной.