Полый мир

— Но ведь Ял не делает ничего дурного, — возмутился Эллис. — Глупость какая-то!

— Пожалеешь розгу — испортишь ребенка, — ответил Роб. — Выживает сильнейший. Здесь нам не нужны слабаки. Все члены семейства Файрстоун должны быть крепки, как кремень, чтобы выстоять в грядущих испытаниях. Ял еще новобранец. Господин Рен хочет, чтобы он вел себя как мужчина. Чтобы понимал, какие у нас здесь порядки.

— Да вы что, шутите? — спросил Эллис.

— Э-э… нет, господин, — озадаченно ответил Роб. — Это слова господина Рена. Он сказал, что мы должны быть сильными, как он. Поэтому я пытаюсь помочь Ялу. Господин Рен сказал, что нас надо разделить на мужской, женский и средний пол в зависимости от поведения. Ведь совсем скоро здесь появятся женщины, и мы будем жить среди настоящих людей, поэтому нужно как следует подготовиться. Ял сейчас числится за женщину.

— И что в этом плохого?

Снова озадаченный взгляд.

— Господин Рен сказал, что женщины должны во всем подчиняться мужчинам. Ял не хочет быть женщиной. Но будет, если я не выбью дурь из его задницы.

— Какую еще дурь?

— Господин Рен сказал, что Ял смахивает на голубого.

— В данный момент он смахивает морковку в суп.

— Это выражение такое. Оно означает…

— Я знаю, что оно означает. Уоррен вас многому научил, но не удосужился объяснить, что такое сарказм.

Роб смотрел на него в полной растерянности.

А Эллис злился. Злился на Роба за слепое подчинение приказам, злился на Яла за радостную готовность принять истязания и желание поиздеваться над новеньким. Злился на Уоррена за то, что он пытался установить такие бесчеловечные порядки. Но больше всего он злился на самого себя. И причин было очень много.

— Где сейчас… господин Рен?

— В деревне. Пошел в лабораторию Эдисона в Менло-парке.

— Отлично. Мне как раз надо с ним поговорить.

Эллис шагнул к двери, но потом развернулся к Робу и выдернул палку у него из рук.

— Не надо никого бить, слышите?

— Но господин Рен…

— Да, я понял. Господин Рен слишком увлекается телесными наказаниями. Если я останусь здесь жить, то нам придется с этим бороться.

Эллис зашагал по Файрстоун-лейн. Долгие годы он придумывал Уоррену оправдания. Его друг частенько выходил из себя и ввязывался в драку прямо посреди бара — обычно все начиналось с того, что он ляпал какую-нибудь глупость. Однажды Эллис зашел в гости к Уоррену, и дверь открыла его вторая жена Келли. На ней были огромные солнечные очки, рубашка с длинными рукавами и толстый слой косметики, но даже это не помогло скрыть разбитую губу.

— Упала с лестницы, — сообщила она под пристальным взглядом Уоррена.

— Может, пора переехать в дом, где нет крутых ступенек? — ненавязчиво спросил Эллис, но Келли, судя по всему, не уловила намека. Она, как и Роб, не знала, что такое сарказм. Больше Эллис никогда не пытался противостоять своему приятелю.

Что ж, прошло две тысячи лет. Лучше поздно, чем никогда. Пора рассказать Уоррену Экарду, что в Библии есть не только Ветхий Завет…

* * *

Лаборатория Эдисона находилась в противоположном конце музея, ближе к тому месту, где Эллис обнаружил тело Гео-24… там, где он встретил Пакса. Тогда Эллис торопился, бежал и не обратил внимания на длинное здание с покатой крышей, напоминавшее старый железнодорожный вокзал: дощатая обшивка, белые колонны вдоль крыльца и круглое чердачное окошко, пересеченное двумя перекладинами крест-накрест, будто прицел винтовки. Правда, Эдисон здесь никогда не бывал. К 1920-м годам, когда Генри Форд решил перенести исследовательский комплекс в свой музей, от старых построек почти ничего не осталось. И тогда Форд велел своим инженерам восстановить все здания по фотографиям и собранным материалам. Эллису почему-то казалось, что между репликой Форда и оригиналом из Нью-Джерси не было особой разницы.

Он подошел к Менло-парку и миновал позеленевшего от времени бронзового Эдисона: ученый сидел на камне с видом мудрого дедушки, который собирается поведать миру нечто гениальное. Проходя по Порт-стрит, Эллис заметил рядом с лабораторией человеческую фигуру. Издалека он не мог прочитать имя, вышитое на груди, но широкополая шляпа, рубашка и простые черные брюки выдавали в этом человеке жителя фермы Файрстоун. Или меннонита из Пенсильвании, который успешно пережил Великую бурю, а теперь вдруг решил погулять по музею Генри Форда. Человек глазел по сторонам, расслабленно облокотившись на заборчик, но стоило Эллису показаться на горизонте, как он кинулся к лаборатории. К тому моменту, как Эллис свернул на Кристи-стрит, Уоррен уже поджидал его на крыльце.

— Ну и ну! Мистер Роджерс. Блудный сын вернулся домой! — Рубашка Уоррена была застегнута на все пуговицы, рукава закатаны до локтя, а на пальцах виднелись пятна машинной смазки. — Как себя чувствуешь?

— А я думал, что меня надо называть господином, — откликнулся Эллис. — Ты же сам дал такое распоряжение.

— Верно. Решил, что порядок надо установить заранее.

— Какой порядок? Чтобы каждый знал свое место?