Полтавское сражение. И грянул бой

Но если Выговский был всем плох, отчего Мазепа так часто вспоминает его дела и допущенные ошибки, почему у него возникает все больший интерес к этой трагической личности? Может, оттого, что Мазепа сегодня продолжает начатую Выговским политику и следует по его стопам, теша себя мечтой о создании могучей славянской державы, в составе которой достойное место заняла бы казачья Украина с ее королем-гетманом Мазепой. Но если Мазепа — ученик и последователь Выговского и шагает его дорогой, на ней его подстерегают те же трудности, что заставили Выговского совершить роковые ошибки и привели в конце концов к расстрелу. Тогда Мазепа напрасно мечтает о славе Хмельницкого, Дорошенко, Сирко — ему придется довольствоваться печальной участью Ивана Выговского.

Но нет, он не повторит судьбы Выговского! А для этого ему необходимо избежать двух главных просчетов, которые способствовали неуспеху замыслов покойного гетмана: Мазепа должен опереться на плечо надежного, сильного союзника и не проявлять к врагам ненужного благородства, убирая их со своего пути прежде, чем они успеют нанести ему удар.

Нужного союзника Мазепа нашел — это шведский король Карл, не помышляющий о территориальных приобретениях за счет Украины, однако нуждающийся в дополнительной воинской силе для ведения будущих войн в Европе. Возможности погрязшей в междоусобицах Польши в этом отношении королю известны — они равны нулю, разгромленная в ведущейся сегодня войне Россия тоже вряд ли чем сможет ему помочь, и соратницей Швеции может быть только Украина. Вот почему ни она, ни ее гетмане могут стать разменной монетой между соперничающими Польшей и Московией, как были некогда Гетманщина и Выговский! Чем дольше Польша будет ослабляема внутренней смутой, чем дальше царь Петр станет затягивать войну, ужесточая условия продиктованного ему после победы короля Карла мира, тем больше шансов у Украины быть единственной возможной союзницей Швеции на востоке Европы.

Правда, в борьбе со своими противниками на Украине Мазепа оказался не на высоте — проявил излишнее благодушие и доверчивость, позволив части Генеральных старшин и полковников переметнуться к Скоропадскому. Однако он учел допущенный просчет и в ближайшее время исправит его. Новому другу гетмана запорожскому кошевому атаману Гордиенко наверняка не нравится, что в дела Сечи суют нос сторонники Москвы миргородский полковник Апостол и Чигиринский полковник Галаган, поэтому им сегодня же нужно обсудить, как не допустить происков общих недругов ни на Гетманщине, ни на Запорожье. А поскольку это в интересах и шведской армии, то они могут рассчитывать и на помощь королевского окружения....

Угостив в Новых Санжарах Мазепу с его старшиной и шведских офицеров обедом, Гордиенко проводил их в обратный путь. Оставшись с ближайшими сподвижниками, он тяжело вздохнул и произнес:

— Вот и состоялось знакомство с новыми союзниками. Как, понравились шведы? На мой взгляд, лучше было бы по-прежнему служить русскому царю.

Уловив на себе удивленные взгляды сподвижников, Гордиенко улыбнулся, достал люльку и договорил:

— Вот только сечевики никогда не служили чужинцам, будьте далекими королями либо близкими царями. Служили они лишь своей неньке — Запорожской Сечи и своему батьке — Великому лугу. Вступили в бой за свободу Сечи мы и сегодня, и каковы бы ни оказались союзники Мазепа и шведский король, будем помнить пословицу: с паршивой овцы хоть шерсти клок...

Марыся оглянулась на звуки тяжелых шагов за своей спиной и увидела высокого статного казака с конем в поводу. Казак был ей незнаком, его присутствие позади себя она ощущала уже несколько минут, и хотя мимо них то и дело сновали шведские солдаты и казаки-мазепинцы, преследование чужого вооруженного человека Марысе было неприятно.

— Пан казак хочет о чем-то спросить меня? — с улыбкой поинтересовалась она.

— Да, пани княгиня, — приветливо ответил казак, приближаясь к Марысе вплотную и подводя к ней коня под русским драгунским седлом. — Я слышал, что вы прекрасная наездница и любите верховую езду. Поэтому я осмелился... — казак проводил взглядом проходившего невдалеке от них мазепинца, быстро зашептал: — Як пани от своего дяди, мазепинского джуры Богдана. Пани должна знать о нем от полковника Галагана.

— Гетманский джура Богдан? — Марыся напрягла память и припомнила, что Галаган при их расставании действительно упоминал о верном ему человеке, посвященном во многие тайны Мазепы. — Да, пан Игнаций говорил мне о вашем дяде.