Полпред Назир Тюрякулов

Собственно, Н. Тюрякулов обосновывал свои рекомендации в докладных записках руководству НКИД со знанием дела. Он посетил губернатора Джидды Абдуллу Реза, который сам затронул вопрос о паломничестве. Губернатор стал жаловаться на плохие дела, на падение паломничества, на отсутствие паломников из СССР. Полпред указал ему, что русские мусульмане должны сначала «восстановить свое хозяйство, а потом думать о мечети, как говорится в изречении пророка». Со стороны же правительства СССР, как и Турции, никаких препятствий паломничеству не ставится. Губернатор возразил в том плане, что Турция подражает СССР и что восстановление хозяйства не должно мешать хаджу.

В своих записках в Центр Назир рассуждал следующим образом: «Если бы из СССР приехало 1000 паломников, то это не нанесло бы большого вреда 180 миллионам. Такой факт произвел бы очень хорошее впечатление в мусульманских странах и не стали бы говорить, что СССР противник ислама, что в СССР паломничество запрещено. Это мое личное мнение». В беседах же с местными деятелями ему приходилось упорно проводить мысль о том, что этот вопрос должен разбираться независимо от политических и экономических проблем.

Умение вовремя апеллировать к Корану не раз сослужило советскому дипломату добрую службу. Не менее значимым для его положения в саудовском обществе было стремление максимально придерживаться предписываемых исламом норм и традиций, активно при этом используя свой имидж верующего. Кроме того, Тюрякулов неоднократно совершал как большой, так и малый хадж, так называемый «аль-умра». Для расширения личных «мусульманских» связей им был использован «Праздник Ид-аль фитр» (праздник разговенья по завершении рамадана. — Авт.). «Обменялись приветствиями более чем с 100 чел. У нас был прием знакомых, приходивших с поздравлениями».

Хадж — один из пяти столпов ислама, святые места которого расположены в Мекке и Медине. Ежегодно миллионы верующих приезжают сюда для совершения священных обрядов. Паломничество желательно для тех мусульман, кто может перенести физические тяготы пути и располагает финансовыми возможностями. Очевидно, что в 20—30-е годы в СССР таких было немного, однако на созванные во второй половине 20-х годов в Мекке всемирные мусульманские конгрессы от советских мусульман были направлены представительные делегации. От них требовалось активно участвовать в обсуждении всех как общих, так и частных исламских вопросов. Несмотря на то, что на тот момент в СССР главенствовал атеизм, Кремль даже в 20–30 годы не препятствовал тому, чтобы ежегодно небольшие организованные группы мусульман из Татарии, Башкирии и среднеазиатских республик совершали хадж.

Однако гораздо больше было тех, кто вынужден был исполнять святой долг обходными путями. Их судьба не могла не волновать советского полпреда. По мере возможности он старался помочь нелегально пробравшимся через Индию в Хиджаз и терпящим материальные бедствия гражданам Узбекской ССР. В специальном письме на этот счет замнаркома Л. Карахану он просит решить вопрос о возвращении их на родину, ссылаясь на положительный опыт английских и итальянских властей в подобных делах, и предлагая конкретную схему их репатриации.

Назир даже берет на себя смелость ходатайствовать перед советскими властями в урегулировании вопросов, связанных с судьбой оставшихся в Узбекистане родственников выехавших в Джидду советских граждан. Так это было, например, в случае с неким Мусой Бигиевым или с представителем клана крупнейших в дореволюционное время ферганских землевладельцев и хлопкопроизводителей Мияном Кудратом, связывавшим с полпредом все свои надежды.

Тревожит его и судьба иностранных паломников, прибывших на советском теплоходе «Ванцетти», который лишь случайно избежал штрафа. На борту этого пассажирского судна, не оборудованного надлежащим образом, было 200 паломников из Персии. Агент Совторгфлота Лазарини отказался оставить теплоход для обратной их перевозки в Персидский залив. «Нужно сообщить НКИД, что Совфлот, если берет в сезон хаджа паломников из Персидского залива, должен оборудовать свои пароходы нужным образом, помещая паломников в трюмах, а не на палубе», — с возмущением пишет Н. Тюрякулов.

Он направляет в Москву письмо, в котором сообщает точную дату хаджа. «Мой предварительный ответ на Ваш запрос являлся приблизительным, выведенным из календарных указаний. Вы знаете, что начало рамадана и его конец определяются луной, которая не всегда показывается в положенные календарем вечера. Отсюда вытекает приблизительность календарных сроков. Теперь уже на основании циркуляра министерства иностранных дел Мекки необходимо информировать организации и агентов СТФ, занятых приемкой и перевозкой хаджей, об этом и просить их уточнить расписание отходов наших пароходов из Одессы».