Полпред Назир Тюрякулов

После этого случая, воспринятого всеми как наше нежелание уступать наше право, министр иностранных дел в беседе со мной коснулся вопроса о порядке, которого будут придерживаться гепра в отношении корпуса. Он заявил, что, по мнению гепра, первое место с точки зрения гепра будет занимать Сени-бей, второе — я, третье — мосье Бонд и четвертое — мосье Мегре (француз). Ф. (Фуад Хамза. — Авт.) спросил мое мнение об этом. Я заявил, что против этого порядка не имею ничего возразить. На этом основании везде и повсюду я стал занимать (ввиду отсутствия турка) первое место и косвенно закрепил тем самым свое старшинство перед англичанином. На банкете, устроенном губернатором в честь эмира, мне было отведено место справа от Фейсала, что не вызвало возражений со стороны других. Таким образом, за Сени-беем закреплено то, от чего он отказывался в пользу англичанина. Сейчас здесь циркулируют слухи о том, что Сени-бей больше не приедет, что на его место предполагается назначить секретаря турецкого посольства в Египте (молодой человек лет 35–36, из свиты Мухиддин-Паши). Если Сени-бей действительно не приедет, то тем самым старшинство будет закреплено за нами». Вместе с тем Н. Тюрякулов понимал сам и пытался довести до сведения руководства НКИД, что речь пока не идет о признании его лидерства в самом дипломатическом корпусе, а лишь о признании его первенства саудовским правительством.

Между тем авторитет и влияние Назира Тюрякулова среди иностранных дипломатов постоянно возрастали. Тому в немалой степени способствовали его эрудиция, знание языка, умение балансировать между интересами сразу нескольких сторон, а также тесные контакты с местной администрацией. Тот факт, что Н. Тюрякулов становится дуайеном дипломатического корпуса, явилось логическим следствием его высокопрофессиональной работы.

В своем письме наркому иностранных дел М. Литвинову от 16 апреля 1930 года Назир пишет, что «исторический спор с англичанами из-за старшинства в дипкорпусе считается законченным в нашу пользу. Как Вы знаете, до последнего времени мы не «виделись» с англичанами (Бонд). Англичане не хотели сделать нам визиты первыми. Вопрос разрешился с приездом английского посланника сэра Андрю Риана: последний нанес визит (я был на хадже) и между нами и англичанами установились теперь вполне нормальные отношения. На официальных торжествах я занимаю первое место, а Риан второе, французский поверенный в делах — м-сье Мегре — третье, Айноль-Мольк — четвертое. Отмечу, что Риан держится по отношению ко мне весьма корректно, обращаясь ко мне в некоторых случаях, как к старшине». Оставалось неясным положение турка Сени-бея — «соперника» в борьбе за пост дуайена. Однако никаких распоряжений насчет него из Анкары не поступало, поэтому недовольный своим теперешним положением Сени-бей уклонялся от посещения торжеств, чтобы «не сидеть на задворках».

Новое положение советского полпреда было довольно скоро признано его иностранными коллегами. Уже 9 января 1930 года на коронационных торжествах в Вади Фатима Н. Тюрякулов выступил в качестве «старшины» с приветственной речью от имени дипкорпуса. Именно к нему стали обращаться в случае возникновения споров и недоразумений как в дипломатическом сообществе, так и во всей иностранной колонии. Так случилось, например, когда в среде англичан возникла идея организовать европейский клуб. «Возглавляет дело Бонд, английский «шарже д’аффер». Филби в оппозиции. Он требует участия в этом деле всех европейцев и обвиняет Бонда в форсировании вопроса, несмотря на то, что тот должен скоро покинуть Джедду». Филби счел необходимым даже прислать Н. Тюрякулову копию своей переписки с Бондом по этому поводу, причем с припиской «как дуайену дипкорпуса». Со своей стороны организаторы клуба прислали в полпредство выработанный ими устав клуба. Со всей возможной дипломатичностью Назир ответил Филби по поводу клуба, что «не может взять на себя обсуждение вопроса, касающегося узкой группы европейцев».