«Полоцкий» цикл

Пока кипела работа, стрельцы прибора Ивана Голохвастова по своей инициативе подожгли угловую башню острога у Двины и заняли её, открыв дорогу охотникам в острог и в посад. Однако «торонщики» встретили упорное сопротивление полоцкого гарнизона. Иван приказал стрельцам отступить, поскольку «туры ещо во многих местех не поставлены окола города, а из затинных пищалей стреляют часто и убили пятнадцать человек». Но чтобы литвины не думали, что они смутили его и его ратников, царь приказал воеводам не прекращать беспокоящего огня по городу ни днём, ни ночью, а высланным вперёд сторожам «дръжати крепко, чтобы из города и в город не проехал литовской никаков человек».

Переговоры и перемирие

Небольшой успех, одержанный защитниками Полоцка, тем не менее не давал повода для оптимизма. Довойна со своим «штабом» это прекрасно понимал. Лёгкость, с которой стрельцы заняли участок оборонительного периметра, не могла не внушить воеводе и ротмистрам серьёзных опасений. Рассчитывая потянуть время — а ну как Радзивилл с посполитым рушением и наёмниками подойдёт и деблокирует крепость, — Довойна решил вступить в переговоры с русским командованием. Утром 5 февраля, когда Иван Грозный отправился в очередной раз объезжать позиции, к нему прискакал гонец от воевод Большого полка князей И.Д. Бельского и П.И Шуйского с донесением, что из города выехали посланцы от полоцкого воеводы и желают вступить в переговоры с царём или его посланцами.

Городничий Яцко Быстренский, писарь Лука Гарабурда, не раз до того приезжавший в Москву в составе дипломатических миссий, и шляхтич Василий Грибун заявили присланным от Ивана переговорщикам — детям боярским Василию Розладину, Ивану Черемисинову и Михайле Безнину, — что воевода полоцкий и владыка Арсений «бьют челом государю царю и великому князю, штоб стреляти по городу не велел, а вотчина государева город Полотеск Божей да ево». Довойна и епископ просили прекращения огня сроком на неделю: «унять» «розлитие крови крестьянской» с тем, чтобы воевода мог «со всею землею» «умыслить» и бить челом государю. Иван Черемисинов с этой вестью поскакал к царю.

Иван Грозный велел прекратить огонь, положив Довойне на размышления срок до утра субботы 6 февраля. А пока суд да дело, царским повелением воеводы князья А. Курбский и В. Серебряный со стрельцами приказов Романа Пивова и Осы Гурьева и детьми боярским Большого и Сторожевого полков должны были ночью завершить установку тур напротив Великого посада вдоль берега Двины и замка на правом берегу Полоты, что и было сделано к утру субботы. Одним словом, делу время, а переговорам час. Чтобы там ни обещали литовские переговорщики, нельзя было терять ни минуты времени. Опыт подсказывал Ивану и его воеводам, насколько опасно затягивание осады. По этой причине ещё 4 января царь со своим двоюродным братом и боярами приговорили «посылать из всех полков на Луки на Великие по запасы» не только на оставшиеся зимние дни, но и на всю весну.

Утром 6 февраля переговоры продолжились. Выехавшие из города Лука Гарабурда и Василий Грибун встретились с Иваном Черемисиновым. Они сообщили царскому переговорщику, что «пан Довойна и кнежита, и шляхтичи, и рохмитсры, и бурмистры, и ляхи, и мещаня» бьют челом государю, «штоб государь милость показал, дал сроку до вторнику», до 9 февраля: сдача города — «дело великое», надо бы обговорить его в деталях со «многими людми» в Полоцке. Без тех же «консультаций» «великого дела» вершить никак нельзя. На предложение Черемисинова поехать прямо к Ивану и ему заявить о намерениях Довойны и городского совета Гарабурда ответил, что он не уполномочен на такой ответственный шаг. В общем, как отмечал потом составитель частной разрядной книги (не сам ли Иван Черемисинов?), «тех было ссылок весь день, и того дни в субботу переволокли дела, никакова договору не учинилось».