«Полоцкий» цикл

Очевидно, что 9 февраля Иван и его воеводы планировали подвергнуть Великий посад мощному артиллерийскому обстрелу, после чего, возможно, бросить в бой штурмовые колонны. Однако до этого дело не дошло. Поутру по приказу Довойны солдаты гарнизона «болшой острог и ворота острожные и в остроге церкви и гостины дворы и лавки в торгех и все острожные дворы зажгли во многих местех, а посадских людей из острогу стали забивать в город». Это решение полоцкого воеводы белорусский историк А. Янушкевич вслед за польским хронистом М. Стрыйковским считает фатальной ошибкой, решившей исход осады.

На наш взгляд, это не так. От М. Стрыйковского и не стоило ожидать иного объяснения причин падения Полоцка. На самом же деле город был обречён с того самого момента, когда провалилась мобилизация литовского войска. Довойна и его ротмистры ничего не могли поделать в этой ситуации. Полоцк с его устаревшей средневековой фортификацией (справедливости ради отметим, что традиционная русская деревоземляная фортификация была всё же устойчивее к огню артиллерии, чем, к примеру, каменные замки Ливонии), слабой артиллерией и малочисленным гарнизоном (даже если исходить из приведённой неким итальянцем цифры в 6 тысяч бойцов) не мог долго сопротивляться армии Ивана Грозного и его «болшому» наряду. Вопрос стоял только один: когда именно город падёт и как это произойдёт. Капитулирует ли он, не выдержав огня русской артиллерии, или же потребуется кровопролитный штурм, как в октябре 1552 года? Главные виновники полоцкой трагедии — Сигизмунд II и паны-рада, которые не сумели предотвратить эскалацию конфликта и мобилизовать силы и ресурсы Великого княжества Литовского для отпора Ивану Грозному. А эти силы, как показали события 1567 года, имелись.

Но вернёмся обратно к осаде Полоцка. Дым и всполохи пламени, шум и крик, доносившиеся со стороны посада, вызвали нешуточное возбуждение на передовых русских позициях. Стрельцы и казаки, дети боярские и их послужильцы поняли, что добыча, столь желанная и ради которой они претерпевали все сложности осады, вот-вот ускользнёт из их рук. В едином порыве они бросились на штурм и, воспользовавшись суматохой и неразберихой в посаде, сумели взобраться на ограждавшие посад городни, «в острог вошли и палися на полотцских животах и с ляхи учали битися». По приказу Ивана из государева полка князья Дмитрий Овчинин Оболенский и Дмирий Хворостинин со своими конными сотнями ворвались в пылающий посад, потоптали замешкавшихся солдат полоцкого гарнизона и прекратили учинённые ратниками бесчинства, «государьских людей отвели здорово» из посаду.

Пока же развивалась эта драма, великое множество мужиков, баб, стариков и детей — жителей Полоцкого повета, скопившихся было в посаде, — бежали, спасаясь от пламени, дыма и разъярённых бойцов с обеих сторон, в русский лагерь. Летописец бесстрастно записал в повести о взятии Полоцка, что только в расположение Государева полка вышли «мужеска пола 3907 человек, а жонок и девок 7253 человеки». Что же до других полков, «тем же не бе числа». Была взята богатая добыча, а сам посад сгорел дотла.

Ещё не до конца остыли угли грандиозного пожарища, как посоха начала тянуть на пепелище пушки «болшого» наряда и оборудовать под них позиции, а стрельцы и казаки стали устраивать «закопы» и ставить туры, из-за которых они намеревались обстреливать замок и отбивать вылазки гарнизона, буде такие состоятся. «А вкруз города и городные стены за Двиною и за Полотою по тому же велел (Иван Грозный) болшой наряд изставити и со все стороны бити без опочивания день и нощь», — подвёл итоги дня русский книжник. Осада Полоцка вступала в свою решающую и заключительную стадию. Время слов подошло к концу, настало время последнего довода королей.

В дело вступает «болшой» наряд