Полосатая жизнь Эми Байлер

Эми: Привет, уже поздно, но я все еще в строю. Хочешь где-то посидеть?

Дэниэл не отвечает. Я, как хищная акула, нарезаю круги по району Талии. Я не хочу возвращаться в квартиру. Не хочу надевать старую мягкую фиолетовую футболку, ложиться в кровать и читать, пока не засну. Я и так это делаю через день. Я хочу жить! Я хочу чувствовать вкус каждого кусочка жизни! Я хочу…

Дэниэл: Привет! Я в нижнем Ист-Сайде, заканчиваю ужинать со своими модными друзьями. Теперь мне нужен антидот от всех их стильных бород.

Эми: У меня даже нестильной бороды нет.

Дэниэл: В таком случае давай где-нибудь посидим. Ты в центре?

Эми: Буду уже через десять минут. Можешь оценить степень моего отчаяния?

Дэниэл: Скорее, степень твоей жажды. На Перл-стрит есть тематический бар в стиле города Перт со столиками на улице. Отправлю тебе карту и сам выдвигаюсь туда.

Я смотрю на телефон и не верю своим глазам. Неужели я только что… назначила свидание ради секса? Или это дружеский вариант? Понятия не имею, что это было, но в результате мы встретимся с Дэниэлом в баре с австралийской тематикой и столиками на улице! Это победа! Я прыгаю в такси, наплевав на все свои финансовые комплексы. Это слишком важная встреча, чтобы ехать на нее на метро, плюс уже поздно, а я обязательно потеряюсь на станциях на Манхэттене, а в Финансовом округе всегда так темно! Серийные убийцы будут крайне рады увидеть потерянную нетрезвую женщину из Пенсильвании. Кроме того, там есть улицы, выложенные брусчаткой. А от серийных убийц очень тяжело бежать по брусчатке. На такси – гораздо безопасней! Если, конечно, таксист не серийный убийца. Вроде же был какой-то фильм про это? Ой, мы уже на месте!

Я пытаюсь выбраться из такси и забываю заплатить. Водитель вежливо напоминает мне, что я не прокатала карточку. Я оставляю ему щедрые чаевые, чтобы компенсировать неприятные мгновения, которые каждый из нас испытал по свою сторону плексигласовой перегородки. Далее я осторожно вхожу в бар «Взрослая встреча» и стараюсь не сильно вдумываться в подтекст названия. Заказываю пиво «Victoria Bitter», но потом спохватываюсь и меняю его на лимонад с лаймом. Томлюсь у барной стойки, не спуская глаз с входной двери. Жду.

Через десять минут кто-то хлопает меня по плечу. Я подпрыгиваю чуть ли не на метр и поворачиваюсь.

– Черт возьми! Как ты меня напугал! Как ты вошел? – Передо мной стоит Дэниэл.

– Я давно жду тебя на веранде. Пойдем, вид – это единственное, что спасает это нелепое заведение.

Я иду за Дэниэлом вверх по лестнице, которую даже не заметила раньше. Он толкает дверь, и мы оказываемся на длинном узком балконе с очень узкими столиками. С места, откуда мне машет Дэниэл, открывается идеальный вид на первую башню Бруклинского моста, возвышающегося над улицами, машинами и более низкими зданиями на переднем плане. Одно из этих низких зданий – трехэтажное – украшено синей фреской с изображением того самого вида на мост, который оно и загораживает. Наверное, чтобы его могли оценить люди с улицы.

Мост освещен фонарями до самого Бруклина, несущие тросы утыканы красивыми белыми фонариками, а в ночном небе висят темно-фиолетовые облака.

– Какой чудесный вид! – восхищенно произношу я.

– А еще полная луна. – Дэниэл показывает в небо. – Теперь понятно, почему ты написала.

Я начинаю смущаться.

– Вообще-то, я написала, потому что сегодня лично для меня приготовил впечатляющий ужин шеф-повар, про которого на этой неделе писали в «Нью-Йоркере», и я умираю от желания кому-нибудь похвастаться.

– Потрясающе! Ну так вперед! – с энтузиазмом поддерживает меня Дэниэл.

И вместо того, чтобы тезисно рассказать ему про сардины, вино, маленькие ложечки для дегустации и пирог с розовой водой, я решаю даже не начинать.

– А еще я хотела провести время с тобой, – признаюсь я.

Дэниэл ласково улыбается.

– Я польщен. Ты очень вовремя написала. Получив твое сообщение, я вдруг понял, что в десять слишком рано завершать такой идеальный летний вечер.

– Точно! – чуть громче, чем нужно, говорю я. – Обрати внимание – именно так и должна проходить мамспринга!

– Что я слышу! Снова это слово, – смеется Дэниэл.

– И я начинаю иначе к нему относиться, – киваю я. – Когда повторяешь его много раз, оно перестает казаться глупым. Теперь мамспринга представляется мне вполне адекватным способом справиться с нагрузками материнства.

– А у пап она бывает?

– У одиноких пап – возможно, – задумчиво отвечаю я. – И у вдовцов. Но мужчинам, которые изредка соглашаются посидеть с собственными детьми, пока ты в кои-то веки выбралась на встречу с подругами, или ожидают благодарности за то, что засунули белье в стиралку, – нет, таким папспринга не нужна. Им нужно обрести связь с реальностью.

– Этим сейчас твой бывший муж занимается? Обретает связь с реальностью?

Я задумываюсь.