Полосатая жизнь Эми Байлер

Молчу минуту и пишу опять.

«Кого записывать в 1 – хороших людей или красивых?»

«Как хочешь. На твоем месте я бы выбирал красивых. С хорошими сможешь познакомиться и в Пенсильвании, а в Нью-Йорке надо получать удовольствие».

«#мамспринга!»

«#мамспринга!»

Снова смотрю на экран. Мужчина-пианист – однозначно интересный вариант, я всегда хотела встречаться с музыкантом. Достаточно вообразить, какие у него красивые пальцы… И красавчик с Уолл-стрит тоже подойдет, потому что он чересчур привлекателен. И еще тот, молодой, с умопомрачительными глазами, у кого любимая книга – «Любовь во время чумы»[60]. И мужчина в годах, который похож на смесь Гарри Босха[61] и Уолта Лонгмайра[62]. Еще однозначно археолог – из-за Индианы Джонса. И так далее и тому подобное. Я ставлю и ставлю оценки.

В конце концов у меня остается семь кандидатов. Открываю пиво, которым буду запивать хлопья, наливаю его в бокал – как делают по-настоящему стильные люди, и начинаю рассылать короткие сообщения. Благодарю каждого за то, что написали Мэтту, и говорю, что планирую несколько свиданий в рамках проекта #мамспринга. На мой взгляд, таким образом я четко доношу до них мысль, что все это несерьезно. Спрашиваю их, будут ли они свободны в течение следующих пары недель и готовы ли они встретиться и сделать несколько фото для журнала. Добравшись до дна бокала, я поговорила со всеми семерыми. Меня охватывает радостное предвкушение. Я наполняюсь надеждами. И у меня кружится голова.

И когда один из семерых, финансовый аналитик, через час спрашивает меня, не слишком ли скорой мне представляется встреча завтрашним вечером, я преисполняюсь самодовольством.

Лина: Как оно было с денежным мешком?

Эми: Прекрасно.

Талия: А сам-то он прекрасен?

Эми: Хм. Ну, да. Очень симпатичный. Думаю, мог бы рекламировать нижнее белье. Был в костюме, который выглядел на тысячу долларов. Правда, я не особо разбираюсь в костюмах. Водил меня в ресторан, куда ходят исключительно люди в костюмах за тысячу. Я даже побоялась, что меня кто-нибудь попросит надеть на голову бумажный пакет, чтобы не нарушать дресс-код.

Лина: Ха-ха! «Мэм, вы не могли бы на несколько часов сокрыть от нас ваш безобразный внешний вид? Нам важно заботиться о наших гостях».

Эми: «О наших гораздо более привлекательных гостях». А мой кавалер бы ответил: «Она не возражает. Она из тех, у кого красота – внутренняя».

Талия: Ты бы лучше вообще-то позаботилась и о внешней красоте тоже. Я немалую часть августовского бюджета извела на эту твою внешнюю красоту. Ты хоть за бровями следишь? Он оценил твои волосы?

Эми: Да. Он сказал, что во мне его привлекли волосы. На первом свидании такое, конечно, не стоит произносить. Я же не сказала, что выбрала его за зубы.

Лина: У него красивые зубы? Это немаловажно.

Эми: У него зубы, как в рекламе. Аккуратные ряды жемчужин, освещающих своей белизной все окружающее пространство.

Лина: Значит, он очень дисциплинирован в плане гигиены.

Эми: Я бы сказала, что речь уже не о дисциплине. Больше похоже на смысл жизни.

Лина: Что-то вроде Божьего призвания?

Талия: Как его зовут?

Эми: Дилан.

Талия: ДИЛАН, ЭТО БОГ. ПОЙДИ И СДЕЛАЙ ОТБЕЛИВАНИЕ ЗУБОВ.

Эми: Скорее всего, так и было. Во всяком случае, его зубы гипнотизируют, от них не оторваться. Думаю, это из-за них я заказала второй мартини.

Лина: Талия, ОНА ЗАКАЗАЛА ВТОРОЙ МАРТИНИ.

Талия: Не кричи. Только Гласу Божьему дозволено писать заглавными буквами.

Лина: Талия, она заказала второй мартини.

Талия: ПРИКИНЬ? Ты переспала с ним, Эми Байлер?

Эми: Нет. Но сдерживаться было тяжело.

Лина: Она снова все делает не так. Пытается сдерживаться.

Талия: О чем и речь! Я знаю!

Эми: Он выглядел сногсшибательно, ресторан был отличный, и он даже несколько развлек меня рассказами про то, как он путешествует по всему миру и выдает кредиты от МВФ. Но…

Лина: Что?

Эми: Глубоко внутри он мудила. Еще же допустимо использовать это слово?

Талия: Допустимо, но только в переписке с людьми нашего возраста.

Лина: Я никогда не произносила слово «мудила».

Эми: Это потому, что ты никогда не встречалась с мудилами. Ты была замужем за Богом.

Лина: Бывали дни, когда я чувствовала, что Бог и есть это слово.

Талия: Ого. Дай нам потом как-нибудь знать, сколько еще монашек горят в аду, Лина.

Лина: Можно подумать, ты своими глазами не увидишь.

Талия: Я уже в аду. Ад – это лето во Флориде.

Эми: Ад – это когда понимаешь, что красавец мужчина с белыми зубами – мудила только после второго мартини. Все время с тех пор, как нам принесли горячее, и до тех пор, пока я не сбежала в такси, я сдерживала себя, чтобы не сказать ему, насколько высокомерно он себя ведет. А вел он себя так, словно самолично изобрел микрозаймы. А еще он меня спросил, читала ли я последнюю книгу Малкольма Гладуэлла[63] (а я ее читала), и даже после того, как я об этом сказала, он мне пересказал всю книгу практически дословно. Типа, даже если я ее читала, поняла ли я ее так, как может это сделать только Дилан.